Соперник Византии
Шрифт:
Однако со смертью Романа II империя непоколебимо крепла как военная держава, хотя и управлялась далекими от военных дел людьми.
2. Устроительница и государыня земли Русской
Уж как красна весна на Руси! Белая, холодная, твердая земля вздрагивает от прикосновения господина Ярилы, который нежит, целует и обнимает ее всю, а она тает в вековечной любви и обнажается. Вот она! Что может быть краше нее?
Потому ли русский мужик оживает весной? Он чувствует земной призыв, и его тянет к ней, к земле. Он берет ее в горсть, прилагает к щеке, будто к ланитам ласковой женушки, и говорит сам себе:
– Хороша ли ты, красавица? Не пора ли оплодотворить тебя?
– И кидает золотое зерно с любовью и надеждой.
Вот Подол и Оболонь обволакивает зеленью и белым цветом: и поле, и холмы, и нагорье, и вся киевская земля покрываются
Ох как хороша весна в Киеве! По ожившей земле катятся телеги, конь вороной, али гривастый, али гнедой, али чалый, задрав голову, бежит, фыркая от густого и сладкого воздуха.
Вот цветет и многотравье! Везде, где хоть чуть проглядывает жирная земля, проклевывается и взрастает многоцветье. Господин Ярило! Как могуч ты! Как преобразуешь мир, в котором все живое: током в деревьях, гостеприимством пчел, охотой муравьев, клекотом журавлей, концертом лягушек, пением соловьев и деятельностью людей. Как прекрасна весна на Руси! Но краше всего она в стольном граде Киеве!
Спустя два года после возвращения княгини Ольги из Константинополя она так и не дождалась обещанного патриархом Полиэвктом и императором Константином Багрянородным прибытия священнослужителей, хотя уже вовсю строились церкви на Руси. В Плескове воздвигался Троицкий собор, в Новгороде и Ростове поднимались золотые купола, в самом Киеве уже была построена деревянная церковь Святой Софии и обсуждался проект постройки Софийского собора, не менее грандиозного, чем в Константинополе. Но как только Ольга узнала о смерти императора, Константина Багрянородного, она поняла, что от греков уже помощи не дождется. Она обратилась с просьбой к новообъявленному императору германской Римской империи Оттону I прислать людей, знающих богословие. Такая просьба регины ругорум польстила новоявленному императору, и он направил на Русь епископа Адальберта со свитой священников. Они прибыли через полтора года, но даже первая встреча, первый контакт с западным богословием и священниками не принес ожидаемого. Они заявили, что службу могут вести только на божественном языке, коим является латинский, и более ни на каком. К форме и содержанию греческого богослужения отнеслись с пренебрежением, подчеркивая их несовпадение с основами западной церкви. Первой разочаровалась в немцах Ольга, да еще повлияло откровенное неприятие латинян отцом Григорием, духовным наставником Ольги. Будучи болгарином, он читал в основном книги, переведенные на славянский греческими просветителями Кириллом и Мефодием в Моравии и оттуда попавшие в Болгарию, а уж потом на Русь. Да и сама Ольга читала в основном эту литературу, которую привезла из своего последнего путешествия в Византию.
После мессы, проводимой латинянами в церкви Святого Илии, Григорий приходил к княгине хмурым, за обедом больше молчал и только хмыкал с виноватой улыбкой и разводил руками. Григорий был человеком тактичным, вежливым и глубоко почитавшим княгиню за доброжелательность и ум, которого, как ему казалось, не хватало многим мужам.
– Что-то вы, отец Григорий, нынче не припоздали после мессы, - спросила Ольга.
– Я, княгиня, не смею не ходить на богослужение в церковь, но как там стали хозяйничать латиняне, не могу дотянуть до конца мессы. Уж больно тягостно становится мне от одноголосового пения, что мучительно исполняет этот боров, да и паства, гляжу, мало приемлет. Не то что греческий смешанный хорал. Все меньше и меньше собирается христиан. Вот и воевода Путич перестал ходить.
– Что делать, отец Григорий, я же сама просила Оттона прислать священников.
– А вот как совсем перестанет ходить паства, так вызови епископа и отправь назад.
– Тебе кажется, это просто?
– Не просто, но возможно.
Ольга и сама посетила церковь Святого Илии, хотя у нее была своя часовня, но слова Григория насторожили ее, потому и пошла к утренней службе и поначалу сразу не поняла, почему внутреннее убранство церкви показалось ей очень убогим. Пригляделась и поняла, что обнищала церковь от того, что лишилась многих икон и украшений, особенно обеднели царские ворота без ликов святых и амвол, перед которым она привыкла видеть хор певчих. Убожество это насторожило ее еще потому, что не увидела она икону Божьей Матери, которую подарила церкви по приезду из Византии. Ольга подозвала к себе настоятеля и, нахмурив густые брови, спросила:
– Отчего, отец Иоанн, в Божьем доме нашем такое запущение и даже иконы Божьей Матери, что я вам придала, не вижу?
– А то, матушка, что ныне хозяйничает здесь епископ из немцев и поносил наше убранство, назвав ересью, и приказал убрать эту икону как идолопоклончество.
Ольга
– А ты не слушай латинянина, восстанови все как было. Чего ты испугался? Перед Богом все равны: и грек и латинянин, и цезарь и раб, и никому не позволено разорять Божий храм.
Как и предполагал отец Григорий, вскоре священники служили почти в пустой церкви, и епископ Адальберт попросил аудиенцию у Великой княгини и предъявил претензии:
– Великая княгиня, я очень опечален и расстроен, боюсь, что не выполню ту миссию, которую возложил на меня император Оттон по вашей просьбе. Мне кажется, что кто-то препятствует нам в деле божественного просвещения людей. И потому приход церкви Святого Илии явно пренебрегает словом Божиим, не принимают службу и противятся внушениям.
– А может быть, они просто не понимают того, о чем вы служите и произносите слова во славу Господа?
– спросила Ольга.
– Господь Бог дал три святых языка - еврейский, латинский и греческий. Если бы было не так, то каждая тварь могла бы вкушать плоды его милости и считать себя достойной человека. Тварь должна слушать и слушаться, научиться понимать и внимать, а если достигнет такого уровня разума, то молиться о дарованной благодати.
Княгиня вдруг посуровела, брови опустились, чуть ли не прикрывая большие, черные, как омут, глаза, - криво усмехнулась и четко по-латински сказала:
– Ну, тогда временно Русь будет слушать слово Божье на божественном греческом языке, хотя апостолы Павел и Андрей не чурались языка язычников, коих они приобщали к вере христианской. А святители Кирилл и Мефодии перевели с греческого на славянский Божьи книги и тем самым просвещали народ.
– Кирилл и Мефодий были еретиками, - твердо возразил Адальберт, - потому, regina rugorum, не вижу смысла пребывать здесь.
– Это ваша воля, - ответила княгиня и вышла.
Именно весной княгиня Ольга ощущала тот подъем внутренних сил, жажду деятельности, решимость разгрести нагроможденные за длинную зиму думы, свершить задуманное и преображалась сама, будто дерево, наполняемое земным соком. И это повторялось из года в год в угоду древнему русскому календарю к началу Нового года [84] .
84
Новый год на Руси - май - апрель.
На следующий день княгиня в очередной раз отправилась на север. Север тянул ее к себе, особенно по весне, когда просыпается природа и тянет ее в места родные и близкие, как перелетных птиц, потому на коньке княжьего терема стоял искусно выточенный белый лебедь.
Велики, обширны владения княгини Ольги на севере Руси. Земли по рекам Мете, Луге, Поле и Ладоге и еще пяти рекам: Черехе, Плескови, Коби, Желге и Плюссе - составляли земельный домен княгини, а также Плесков и Новгород, их окрестности - вот почему у датчан, норвежцев, германцев она звалась не иначе как regina rugorum, а уж потом княгиней киевской земли. Ныне, отправляясь в Великие Луки, она призвала к себе именитых людей, купцов, и те следовали за ней в расписных санях и поочередно слушали ее ровный спокойный голос, за которым скрывалась твердая воля и мужская сила. И сейчас, объезжая свои земли, отмечала, что было сделано, а что по халатности заброшено, сурово осуждала провинившихся и награждала старательных, славя их и не скупясь на подарки, которые принимались с благоговением. И молва разносилась по округам, и имя Ольги знали даже в глухой глухомани, и почиталось оно в любой семье. Потому и осталась она в памяти народной на долгие века: Ольгин камень, Ольгин крест, Ольгины слуды, Ольгин рукав, Ольгин ключ, Ольгин колодец, Ольгина гора, Ольгина часовня, Ольгины сени, Ольгины сани и так далее, более пятидесяти наименований, которые трудно перечислить. В Плескове напротив крона [85] она поставила церковь, пока еще сооружался Троицкий собор, установила крест, который хранился многие века, а церковь, так и называемая - Ольгина церковь, была перенесена во Власьевский собор. Постройка городов Плескова (Пскова) и Новгорода - полностью заслуга Ольги, они росли и разрастались под ее неусыпным вниманием. Считается, что с 947 по 969 годы, то есть до самой смерти, она раз в полтора года появлялась на севере в своем родовом домене.
85
Крон - крепость.