Соперник
Шрифт:
Не разрывая нашего зрительного контакта, закрыл и запер за собой дверь.
– Я хочу заключить сделку, – заявил с вызовом, неспешно приближаясь к ней.
Ее взгляд буквально обжигал меня.
– И каковы условия? – спросила Фэллон, сняв футболку, которую затем отбросила в сторону.
Мне в глаза бросилась татуировка на ее торсе в виде символа Валькнут. Она была небольшая, и мне не выдавалось шанса ее рассмотреть. Не забыть бы поинтересоваться у Фэллон, что эта тату значит.
– Если ты, – произнес я угрожающе, – хоть раз покинешь постель без моего разрешения в следующие двенадцать часов, то сделаешь татуировку с моим именем… – Я улыбнулся.
Она демонстративно вздернула бровь.
– На своей заднице, – закончил я.
В уголках ее губ заиграла ухмылка. Я продолжил медленно приближаться, любуясь ее гладкой кожей и белым кружевным лифчиком.
– Договорились? – Ухватив ворот, стянул с себя футболку.
Запустив пальцы под пояс своих шортов, Фэллон потянула вниз, позволив им соскользнуть с ее задницы и упасть на пол.
– Я больше не уйду не попрощавшись. Я вообще никуда не уйду, Мэдок, – пообещала она.
– Мы договорились? – повторил я требовательно.
– Да.
Подойдя к ней вплотную, напрягся, когда Фэллон провела пальцами по моему животу. Она расстегнула мой ремень, вытащила его из петель. Разувшись, я завел руку ей за спину, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Мой рот слегка приоткрылся, после того как я снял с нее лифчик, обнажив полные груди с затвердевшими темными сосками.
Однако, когда Фэллон взялась за молнию моих джинсов, я перехватил ее запястья.
– Пока рано, – прошептал и прикусил ее нижнюю губу, ощутив вкус ванили, тепла… дома. Я даже представить не мог, что буду желать что-либо, помимо нее.
Она застонала, когда я провел зубами по ее губе. Затем отпустил ее; продев пальцы под резинку трусиков, стянул их вниз.
Я чувствовал себя ребенком в День Независимости. Фейерверки срабатывали повсюду.
Оставив ее полностью обнаженной, отошел к расположенному в углу креслу и сел.
Глаза Фэллон округлились. Она осмотрелась по сторонам.
– Эмм, что ты делаешь?
– Присядь на кровать.
Простояв на месте и глядя на меня еще секунд десять, Фэллон наконец-то опустилась на кровать поверх темно-синего покрывала, после чего забралась на середину. Подогнув ноги, она обняла свои колени, дразня меня лукавым взглядом. Изо всех сил стараясь казаться невинной.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Ее локоны спадали по спине, подчеркивая изгиб талии, мышцы стройных бедер были напряжены… Фэллон многое прятала под своей пацанской одеждой. Я – самый удачливый парень в мире, потому что кроме меня никто не видел ее такой.
Уголок ее рта дерзко приподнялся.
– И что теперь?
Я склонился вперед, оперся локтями на колени.
– Когда ты в последний раз становилась на доску?
Моргнув, она шатко засмеялась:
– Ты спрашиваешь об этом сейчас?
Фэллон права. Мой вопрос, словно опрокинутое на нас ведро ледяной воды, портил настроение.
Но я все равно стал ждать ответа.
– Ну, – сказала она с неуверенным выражением на лице. – Думаю, года два назад.
– Почему?
Фэллон пожала плечами, скорее не желая отвечать, чем сомневаясь.
– Не знаю.
Я поднялся, приблизился к ней на несколько шагов.
– Потеряла интерес?
– Нет.
– Тогда почему? – Остановившись, скрестил руки на груди.
Фэллон любила скейтбординг. Раньше она, надев наушники, часами пропадала в парке Ирокез Мендоза, одна или с друзьями.
Облизав губы, Фэллон тихо произнесла:
– Поначалу, наверно, я просто не хотела ничем наслаждаться. Не хотела улыбаться.
Похоже на вину. Но с чего ей чувствовать себя виноватой?
– Ты злилась на меня? – спросил я. – За то, что не искал тебя?
Она кивнула, ответив так же тихо:
– Да.
– Но уже не злишься?
В то время я думал, что она хотела уехать. У меня и мысли не возникло отправиться вслед за ней, ведь я был уверен, что она сбежала именно от меня.
Фэллон встретилась со мной взглядом.
– Нет, я ни в чем тебя не виню. Мы были юны. – Она отвела глаза и добавила, словно ее посетила запоздалая мысль: – Слишком юны.
Полагаю, Фэллон права. Порой я осознавал – то, что мы делали – неправильно, но я был поглощен ею. Меня ничто не заботило. А после… она взяла паузу, чтобы повзрослеть, в то время как я сломя голову ринулся вперед. Я переспал не с таким уж огромным количеством девушек, как хвастался, несмотря на безграничные возможности, однако уж точно не мог сказать, что берег себя для нее.
Сделав еще шаг, остановился у изножья кровати.
– Почему ты не попыталась вернуться домой?
– Я возвращалась.
23
Фэллон
Значит, Мэдок хотел поговорить.
Что-то новенькое.
Я не могла встать с кровати без его разрешения, была обнажена и уязвима, пока он вел свое интервью.
Вздохнула, понимая, что обязана дать ответы хотя бы на эти вопросы. И на многие другие.
– Через несколько месяцев я тайком вернулась обратно, – добавила я. – Ты устроил вечеринку… и был с другой.
Пусть я переборола ненависть к нему за тот случай, однако забыть чувство предательства было невозможно. Мэдок сидел на бортике джакузи, опустив ноги в воду, а какая-то девушка делала ему минет. Он откинулся назад, запрокинув голову, и опирался на одну руку, а вторую запустил ей в волосы. Мэдок не увидел меня через стеклянные двери, ведущие в патио.