Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
Поэтому он до сих пор тут и лежит? Меня дожидается? Возмущённо гляжу на Галу.
— Я к нему не полезу! Что хочешь делай, пальцем не прикоснусь!
— Не прикасайся, — отвечает она кротко. — Только подумай, от чего отказываешься. Не будешь потом локти кусать?
— Да что в нём может быть?
Лихорадочно соображаю. Что ещё выпадает из монстров? Чаще всего зелье. Иногда деньги, шмот, как уже говорилось, оружие, квестовые предметы. В любом случае, это должно валяться рядом. По примеру Галы кружу возле ящера, пытаюсь заглянуть под брюхо, но нет, ничего инородного не замечаю. Но ведь что-то ведунья обнаружила! Хоть бы платочком поделилась, а то воняет от этого раритета гадостно, особенно из пасти. Туда и смотреть-то жутко: под стянутыми почерневшими губами жутко белеют клыки, меж которых вывален длинный сизый язык, а под ним в глубине раззявленной глотки что-то блестит…
Блестит?
Волей-неволей присаживаюсь на корточки рядом с ощеренной мордой. Разит, словно, падая, раптор подмял под себя сотню тухлых яиц. Но там, в смердящих недрах из-под начинающей распухать склизкой ленты языка и впрямь виднеется что-то… явно не органического происхождения. Я нерешительно оглядываюсь. Гала кивает.
— Давай-давай, голуба. Делов-то — руку протянуть и вытащить. Я за тебя твою работу исполнять не собираюсь.
О, нет! Не полезу я туда, меня и так тошнит от одного запаха!
— Девочке пострадавшей хочешь помочь? — заходит Гала с другой стороны. — Хочешь. Так вот, я даже отсюда вижу, что ей нужна та хреновина. Только вот незадача: бонус под тебя заточен, в чужие руки не дастся, а даже если и так — силу потеряет. Ты заработала — тебе и брать, и давай, поторопись, не задерживай. Бюргеры уже в своих домах все задницы отсидели, боятся выглянуть, пока эта гадость здесь валяется.
И насмешливо добавляет:
— На «слабо» не развожу, не думай. Таким не шутят.
Не шутят, верю. Но лезть в пасть голой рукой? Поколебавшись, надрываю зубами край рубашки, отрываю лоскут и оборачиваю вокруг кисти. Какая-никакая изоляция. Остаётся надеяться, что слюна у раптора не ядовитая и не кислотная, а то будет мне подарочек.
Осторожно, задевая клыки, сую ладонь между склизлым нижним нёбом и пористым, как губка, языком. Там, в подъязычьи, прячется нечто круглое, размером с небольшое яблоко и даже с черенком, который никак не хочет отрываться от мёртвой плоти. После нескольких безуспешных потягов пытаюсь это «яблочко» открутить, но держится оно крепко, мало того — скользит и проворачивается. Чуть не плача от жалости к себе, помогаю другой рукой, голой, которую тотчас начинает немилосердно щипать, и, наконец, прихватываю кругляшок как следует. Отдираю. Извлекаю. Таращусь на то, что у меня в руках.
И краем глаза вижу, что голова раптора начинает таять. И вот уже с тушки сбегают краски, она становится всё прозрачнее, пока, наконец, не истаивает без следа. Вот она, фишка здешних разработчиков. Только железный штырь, бывший когда-то идеально ровным отполированным прутом из калитки, а ныне — изъеденный коррозией, со звоном падает на камни мостовой.
— Очень практично, — заторможено отмечаю. — Ни утилизировать, ни хоронить не надо. С людьми тоже так?
— Скоро сама увидишь, тут чего только не случается. Да вытри ты хоть чем-нибудь эту штуку, дай разглядеть толком!
Руки мне оттягивает прозрачный камень густо-вишнёвого цвета. Содрогаясь, я обтираю его подолом, затем насухо — рукавом, смотрю на свет. Камень идеально кругл и больше похож не на яблоко, а на громадную черешню. Солнечные лучи, пройдя сквозь него, падают на мостовую багровыми пятнами.
И это сокровище выросло в вонючей пасти?
Зачарованно протягиваю камень Гале — пусть и она посмотрит. Но ведунья, протянув было руку, отшатывается.
— Нет, не могу. Сказала же — силу потеряет. Ты заработала — тебе и использовать, и до этой поры лучше не выпускать.
И говорит, на сей раз серьезно, безо всяких там насмешечек или подкалываний. Помогает мне подняться, придерживая за локти и стараясь даже случайно не задеть мой игровой приз. И смотрит с уважением и даже вроде бы с оттенком зависти.
— Ты хоть знаешь, что это такое?
— Э-э… рубин? — Вроде, выпадали подобные из моих компьютерных монстрюков. Только после них не нужно было отмываться неделю, не меньше.
— Совершенный Рубин, — уточняет Гала. — Королевский, как его здесь называют. Обычных, мелких, полно, а такие вот — громадная редкость. Обеспечивают мощнейшую регенерацию. Мёртвого из могилы подымет. Это то, что нам нужно.
— А раптору что ж не помог?
— Резонно. — Мы с Галой одновременно переводим взгляд на железный прут, сам на себя не похожий, в кавернах, раковинах. Всё-таки тварь была ядовитой, я поспешно проверяю руки, но, как ни странно, ни ожогов, ни язв не замечаю, даже зуд начавшийся было при соприкосновении со слюнявой пастью, прекратился. Неужели камень уже действует? — Пока он у твари под языком растёт — он пассивен. Спит. А ты его сорвала и тем самым активировала, да ещё на себя настроила. Теперь сама решай, что с ним делать.
— Так ты же сказала…
— Про девочку? Так больно ты тормозила в тот момент, пришлось растормошить. Подумай хорошенько. Есть смысл его с собой в квест забрать. Держи его при себе, лучше всего — в кармане или на поясе, и будешь неубиваема. Почти. Во всяком случае, пока камень не истощится. Считай, он тебе фору даёт, чтобы смогла за это время или сама себе помочь, или со стороны помощи дождаться. Поняла?
Я ещё раз смотрю на камень. В самой сердцевине пульсирует живой тёплый огонёк.
— А девочка? — спрашиваю.
Гала пожимает плечами.
— Найдутся и на неё лекари. Пластики, правда, не обещаю, да и те паладины, что сейчас не заняты — средней руки целители, остальные в квестах. Плохо то, что она в коме, и я её оттуда вытащить не могу. Словно не хочет возвращаться. Так что, говорю тебе, как на духу: те, что уровнем послабже меня, не помогут, того, кто сильнее, она может и не дождаться. Но, опять-таки, кто она тебе?
— Родственница, — говорю угрюмо. — Приёмная. Не путайся она у раптора под ногами — он на меня выскочил бы. — Запихиваю рубин в карман и оттираю ладони об рубаху, всё равно испорчена.