Сороковник. Части 1-4

Горбачева Вероника Вячеславовна

К концу его обвинений я готова на всё, даже на свёрнутую шею. Воображение услужливо подсовывает свеженькую картинку: я, трогательно бездыханная, Васюта, утирающий скупую богатырскую слезу, Ян с прыгающими губами, поминальные блины… Э, нет, стоп! Ежели меня не будет, кто им этих блинов напечёт? А другую хозяйку я на эту кухню не допущу!

Короче, морально созрела к подвигу. И когда в очередной раз со двора донеслись злобный топот и Хорсов лай, состроила страдальческую физиономию и пошла на крыльцо. Невинную жертву изображать.

Васюта въезжал во двор грозный, как туча. И не один. Вслед за ним…

Моя сердечная мышца пропустила пару ударов. За Васютой на прекрасной белой… коняге следовал вчерашний златокудрый красавец. Тот самый, что за мной в книжечку слова песни записывал.

А в поводу он вёл…

— …это что, моя лошадка? — говорю я голосом Малыша, которому, наконец, подарили собаку. Янек у меня за спиной подозрительно хрюкает.

— Это конь, — мрачно отвечает Васюта. — Мул. Ну? Нравится? Если не нравится, счас на Чёрта посажу и дело с концом!

Его зверя действительно кличут Чёртом!

— Васюта, друг мой… — укоризненно говорит красавец. — И радушно мне улыбается. — Это мул, леди. Насколько я понимаю, до сегодняшнего дня вам не приходилось ездить верхом?

Ошарашено киваю. Да, не приходилось. Спохватившись, мотаю головой. Нет, не приходилось. Как хотите, так и понимайте, милостивый государь.

Спешившись, он направляется ко мне, на ходу снимая перчатки. Настоящий английский лорд, в бриджах, белоснежной рубашке с рукавами в мягкую складку, в высоких сапогах… Ой, боженька… Легонько тренькают шпоры.

— Думаю, этот зверь вас больше устроит. Посмотрите, он невысок, достаточно смирен, хорошего нрава, и, как все мулы, вынослив. Идеальный вариант для новичка. Я взял на себя смелость предложить вам дамское седло, оно удобнее.

И похлопывает по странной конструкции на спине лошадки. С одним стременем, какими-то рогатульками, на которые того и гляди напорешься, если сядешь… Я стою на крыльце в три ступени, он внизу, и наши лица почти вровень. Мои средние метр шестьдесят снова обнуляются, но почему-то мне несказанно приятно чувствовать себя маленькой и хрупкой.

— Вот ты её и учи, — бурчит Васюта. Он явно не в духе. — Я в этих штучках не разбираюсь. Это ты у нас — бабский угодник.

…А он не намного моложе Васюты, и размах плеч поуже, и в кости тоньше, и весь он — утончённее, аристократичней, мягче… И хорош, как херувим. Не замечаешь возраста, когда видишь эти большие серо-голубые глаза, мягкую улыбку, ямочку на подбородке. И своего возраста тоже не замечаешь.

Несмотря на бурчание Васюты, он продолжает улыбаться.

— Не уходите, дорогой друг. В следующий раз вам придётся меня заменить. — Терпеливо добавляет: — Представьте же нас, наконец.

«Представьте же…». У меня лёгкий культурный шок. Васины брови страдальчески заламываются.

По этикету ему вроде бы полагается ответить в таком же витиеватом духе, однако он обходится минимумом формальностей.

— Сэр Майкл, — коротко говорит он. — Майкл Кэррол. Ванесса, хозяйка моя… непутёвая.

— Майкл Джонатан Кэррол-младший, сударыня, — вежливо поправляет херувим. Протягивает мне руку, специфическим таким жестом, ладонью вверх, и мне ничего не остаётся, как подать свою. Сэр бережно подносит её к губам.

Я убита и закопана. Я чувствую всей кожей свои старенькие потрёпанные джинсы и выцветшую рубаху, и даже неновые стельки в кроссовках. Мне хочется провалиться сквозь землю.

— Рад, — мягко говорит он. — Итак, леди Ванесса, не будем терять времени. Познакомьтесь, это Лютик.

Он завладевает моей лапкой и сводит со ступенек.

«Сэр Лютик, это леди Ванесса», — продолжаю мысленно.

Хорошенький коняшка и в самом деле невысок, чуть больше пони, рыженький, с подстриженной гривой и грустными вишнёвыми глазами. В ожидании меня он тихо переступает копытцами.

В ожидании меня!

— Заходим с левой стороны, леди, — сэр подводит меня ближе. — Обратите внимание, — показывает на рогатульки, — это — верхняя лука, это нижняя. Вставляете левую ногу в стремя, — он бросает взгляд на мои ноги и замечает между прочим, — Васюта, ей обязательно нужны сапоги! — и продолжает: — затем я вас подсаживаю…

— Мне удобно в этом, — перебиваю. Не хватало ещё кому-то постороннему решать, во что мне обуваться! И ужасаюсь собственной невежливости. Сэр выдерживает паузу. Не дождавшись продолжения с моей смутившейся стороны, поясняет:

— Для фиксации ноги в стремени вам больше подойдёт обувь с каблуками. Итак, я вас подсаживаю, и вы усаживаетесь поначалу, как в мужское седло. Ах, да, у вас же нет опыта… Как на велосипед. Не удивляйтесь, кое-кому удалось переместиться в наш мир прямо на этой удивительной машине.

Словосочетание из уст сэра настолько неожиданно, что я растеряно моргаю. Он улыбается.

— Берёте поводья, проверяете, насколько устойчиво сидите. Спину держите прямо. Затем, не торопясь, над головой лошади переносите правую ногу вот сюда, — и похлопывает на местечко над верхним рожком. — И не волнуйтесь, вы не упадёте, вы достаточно надёжно поддерживаетесь с обеих сторон: правая нога — верхней лукой, левая — обеими и, вдобавок, упирается в стремя. Понятно?

Чего ж тут непонятного. Подозреваю, что красавчик зануда ещё тот. Однако, как бы не перепутать.

— Ногу в стремя, леди.

В бархатном голосе появляются этакие повелительные обертона. Не задерживайтесь, мол. Пожалуй, один Янек мной ещё не командует.

Примеряюсь к стремени. Оно приблизительно на уровне велосипедной педали. Я вдеваю ногу, приподнимаюсь и внезапно чувствую, как меня подхватывает некая сила… в районе талии, между прочим, подхватывает… и возносит над лошадиной спиной. Торопливо переношу ногу на правый борт и-и-и… прочно усаживаюсь в седле.