Сотая казнь
Шрифт:
– Я три года был на должности личного чернокнижника герцога, чем же еще с вашей высочайшей точки зрения я должен был заниматься?
– В ваших подвалах во множестве найдены людские останки… Вы пожирали девственниц в темноте залов…
Не выдержав Мэрган кинула взгляд на столь примечательную фигуру. Стоящий у окна мужчина пренебрежительно скривил губы. Тощий, вряд ли старше тридцати, с длинными каштановыми волосами, он не произвел на нее особо серьезного впечатления.
– А куда мне было еще девать трупы недругов герцога? Его Светлости под ложе стаскивать? А насчет пожирания девственниц, то разве только взглядом. И то они не долго ими оставались, когда приходили ко мне.
– Замолкни! Приговор вынесен, обжалованию не подлежит, – инквизитор наконец кивнул палачу, намекая на то что можно приступать.
Мэрган в ответ лишь скрестила руки.
– Как вы себе представляете казнь? – палач кивнула на скрывающий шею колдуна широкий ошейник испещренный фразами на латыни.
– Освященное церковью серебро сдерживает его черное умение, – святой отец задумчиво посмотрел на свои руки, – Сила дарованная мне Создателем велика, но стоит ли рисковать? Может сменим вид казни? Повесим например?
– Еще лучше.
Инквизитор задумался.
– Что если оглушить, потом снять ошейник, а затем отрубить голову?
– Святой отец никак боится, что Господь не убережет своих чад? – колдун раздраженно подергал серебро на шее, – Что ж правильно делает.
– Не ставь под сомнение силу Господа, – слова колдуна явно уязвили святого отца.
– А я и не ставлю. Это вы тут не уверенны в его защите. Не хватает-то поди веры, ваше священство? – колдун скрестил руки и довольно улыбнулся.
Сжав крест и протяжно вздохнув инквизитор снял с пояса сложный ключ.
Долгие манипуляции, кряхтение и вот шея колдуна освободилась от серебра, являя беззащитную плоть. Мэрган вытащила меч из ножен, давая чернокнижнику последние наставления:
– Встаньте на колени. Так будет удобно и вам и мне. И можете помолиться, если верите во Всевышнего.
Чернокнижник лишь ожег ее мрачным взглядом.
– Сейчас помолюсь. За ваши души, – миг и неведомая сила резко толкнула Мэрган в грудь, откинув в угол камеры, а рука колдуна еще в воздухе перехватила выпущенный ей меч.
Никто не успел даже шелохнуться, когда клинок резко засвистел ссекая голову одного из монахов. Нелепо задергавшееся тело обвалилось на пол, выпуская посох. Белые одежды заалели.
Второй монах меж тем шагнул к колдуну, успев поднять налившиеся светом руки к потолку, но колдун уже отбросил меч в сторону, сомкнув свои кисти на кистях противника. Короткое противоборство и монах всхлипнув, отшатнулся, неверяще глядя на свои посеревшие руки. Руки которые медленно опадали невесомым пеплом.
Единственный оставшийся противник – инквизитор тут же отступил назад, произнося что-то по латыни. В тот же миг на колдуна обрушились гремящие потоки ослепительно белого света. Ущерба впрочем они не принесли, так как небрежный жест чародея обратил их в ничто. А дальше заклятья сорвались с их губ одновременно.
Воздух кипел и искрился. Даже вечно влажные камни стен просохли и растрескались. Свет, тьма, гром, вой, все смешалось в крохотном пространстве. Шум в камере был такой, что наверняка его слышала вся тюрьма. В коридорах уже стоял топот надзирателей. Вот только судя по тому как быстро он удалялся, спешили они явно не на помощь.
Дуэль закончилась тогда, когда уже казалось, что поединок будет продолжаться вечно. Ветвистая молния сорвавшаяся с рук колдуна и все-же пробила защиту святого отца, впиваясь в его плечо, кидая на колени. Сразу же вслед за этим оглушенный болью инквизитор прекратил свое земное бытье, смятый волной огня.
Меж тем ослепшая и оглохшая от магии Мэрган шарила рукой по полу, нащупывая свой меч. Оружия она так и не нашла, но зато в руки попал посох одного из монахов, заканчивающийся острым, обитым железом наконечником. Не раздумывая Мэрган вскочила, вонзая оружие в живот только что покончившего с последним врагом колдуна.
Вздрогнув всем телом чернокнижник безмолвно рухнул на колени. Изо рта потекла ниточка крови.
– Дура… – чернокнижник сплюнул сгустком густой крови, – Вот дура… Я тебя и с того света достану…
– Улица Угольщиков, трактир «Барсук и желудь». Буду ждать с нетерпением, – Мэрган отпустила посох монаха и подняла меч.
Через минуту она медленно выходила из камеры, оставляя на полу затянутый в черную мантию обезглавленный труп.
Комендант пил. Трясущиеся руки оставляли на столе целые винные озера, но он не обращал на это внимания, продолжая наливать себе кружку за кружкой. Гноящиеся глаза мелко дергались, с каждой минутой становясь все бессмысленнее. Впрочем его можно было понять: таких происшествий в его тюрьме не было никогда.
– Это просто чудо, чудо что вы остались в живых, благодарить можно только Господа, – суетящийся рядом тюремный священник отобрал бутылку у коменданта и выставил перед Мэрган кружку.
Палач впрочем отстранила ее рукой. Ей хотелось оставить ясным то, что осталось от рассудка.
– Дитя мое, Господь обязательно запомнит твое деяние! Теперь когда поганое тело лишено главы и предано земле, хотя по мне, колдун погребения не заслуживал, горожанки наконец будут в безопасности, да и все мы сможем вздохнуть спокойно, позабыв о морах и порчах которые Черный Повар на нас насылал, – священник сам опустошил кружку и заметно раскраснелся, – Я немедленно отправлюсь в город, чтобы на площади рассказать всем о совершенном тобой подвиге.
Комендант одобрительно хрюкнул и свалился на стол. Священник поморщился. Мэрган же наконец молча покинула кабинет. Она была полностью погружена в свои мысли. Все же не каждый день она проходила в одном шаге от смерти. Пообещав себе, что отныне никогда не польстится на награду не вызнав сперва все детали, палач неспешно вышла прочь.
– Простите, ваша Светлость. Я не смог появиться раньше… – человек тенью проскользнул в комнату, не забыв запереть дверь на щеколду.
– Ничего… Я все равно еще не разобралась с прошениями. Всем, что-то нужно, все что-то требуют… – герцогиня наконец отложила бумаги и выжидательно посмотрела на осведомителя, – Какие новости в городе?