Сотая казнь
Шрифт:
– Кто ты такой, чтобы критиковать мои методы невежда! Убирайся отсюда!
– Что? – Гийом упер руки в бока, – С каких это пор врачи лечат одержимых?
– Я осмотрел больную, она чиста от духов и лишь страдает Геркулесовой болезнью, иначе говоря эпилепсией!
– Помолчи, ты вообще бубонную чуму от перелома не отличишь, – палач кивнул родственникам и те убрали толстый чурбак подпирающий дверь. Лекарю осталось лишь зашипеть, помешать он все же не осмелился.
Комната была маленькой и вмещала лишь грубую кровать рядом с которой сжавшись в комок сидела молодая, чуть старше Мэрган девушка.
– Ну что мастер Гийом? – стоящий за их спиной отец семейства пугливо глядел на дочь.
– Она одержима. В этом нет сомнений. Закройте дверь. А этого шарлатана спустите с лестницы.
Авторитет Гийома был непререкаем, – хлопок двери совпал с ударом чего-то мягкого о ступени. Они остались втроем – Гийом, Мэрган и девушка.
– Музыка… – блаженно улыбнулся Гийом слушая падение тела по ступенькам.
– Мастер но как вы узнали, что она одержима?
– Так, Мэри, смотри и запоминай на будущее как отличить одержимость бесами от этой самой Геркулесовой болезни… Хотя не дай Господь чтоб тебе это понадобилось в жизни. При Геркулесовой болезни зрачки расширяются, а не становятся красными. Да и к лицу кровь приливает. И еще больной не пытается выколоть тебе глаза! – это палач произносил перехватывая у своего лица скрюченные пальцы кинувшейся на него девушки. Минута поединка и палач уже швырял одержимую на узкую постель, усевшись ей на живот.
– Что молчишь Мэри? Ори.
– Что?
– Бесы не любят громких звуков. Давай, – Гийом меж тем начал произносить фразы на латыни.
Мэрган исполнила его просьбу настолько качественно, что палач едва сам не выпустил одержимую чтобы зажать себе уши.
– Теперь кувшин из сумки, – на миг прервался Гийом.
– Этот?
– Да. Выливай ей на лицо.
Одержимая задергалась. Из носика кувшина потекло сильно пахнущее благовонное масло.
– Что не нравиться? Ничего, лечиться полезно, Мэри, доставай кисет с солью. Сыпь весь, – Гийом с силой разомкнул челюсти одержимой, – Соль она против беса самое то.
Бес похоже считал точно также, поэтому девушка отчаянно забилась, завращала глазами, но рот в который потек белый ручеек соли зажать так и не смогла. Разом высыпав из кисета последние остатки соли, Мэрган отпрянула в сторону. Как оказалось очень вовремя. Скинув палача с постели бес заметался по комнате. Бес, потому что дочерью купца его назвать уже было трудно: кожа приобрела трупный цвет, черты лица отекли став злыми и гротескими. Искаженный в дикой гримасе рот выплевывал дикие богохульства.
Не зная что делать, Мэрган резко кинулась вперед пытаясь ухватить тварь за ноги с шишковатыми коленями и повалить на пол. Сильный пинок нарушил все ее планы, отбрасывая в угол комнаты.
Бес щерясь и рыча кинулся следом, однако на его пути встал Гийом встретив тварь парой тяжелых ударов. Снаружи меж тем послышались возбужденные споры и скрип чего-то тяжелого пододвигаемого к двери. Похоже на помощь семейства можно теперь было надеяться лишь в случае похорон.
– Мэри, достань плеть! Секи его пока из тела не уйдет! – палач отчаянно боролся с бесом крепко удерживая его руки и стараясь не дать тому сдвинуться с места.
Мэрган распахнула сумку судорожно принявшись рыться в ее содержимом. Плетей обнаружилось целых три. Первая простая кожаная, вторая тоже из кожи но уже с железными шипами чтобы сдирать плоть при экзекуции, третья и вовсе состояла из одних железных цепей и было страшно подумать, что она может натворить при ударе.
Выбрав простую плеть, Мэрган нерешительно сжала ее в руке и подойдя к хрипящему бесу ударила его по спине. Вышло слабо и плеть разочарованно опала даже не повредив сорочку. Мэрган вновь вскинула руку, но удар опять вышел плохо, и плеть не смогла причинить бесу вреда.
– Сильнее, сильнее! – Гийом побагровел от натуги, но все еще удерживал скрюченные руки беса.
Скрипнув зубами Мэрган вновь занесла плеть и закрыв глаза ударила резко, со всей возможной злостью. Засвистел рассекаемый воздух, завыл бес. В лицо брызнуло что-то теплое. Мэран продолжила наносить удары, поневоле раскрывая глаза.
Спина беса превращалась в одну сплошную рану прикрытую кровавыми клоками сорочки. Не смотря на это Мэрган не остановилась, хотя и чувствовала, как начинают подкашиваться ноги.
Она нанесла еще не один десяток ударов, пока внезапно, Мэрган даже не смогла определить момента, визг сидящий в теле твари не сменился заливистым криком купеческой дочери.
Мэрган вновь не верила своим глазам: кожа одержимой разгладилась возвратив свой розовый цвет, лицо вновь имело милые женские черты, а зрачки обрели глубокую черноту, больше не напоминая две прорези заполненных раскаленным металлом.
– Вот так Мэри, так и работаем… – Гийом подмигнул утирая пот с широкого лба, после чего уложил пострадавшую животом на кровать и поднял выпавший из сумки горшок с мазью.
– Хорошее же ты бедного беса угостила… – Гийом зацокал языком и принялся обрабатывать раны, – Ты же раньше поди не секла ни кого? Ну надо же какие удары сильные. Долго еще бедняжке на животе спать. Прямо жалко что такой талант пропадает.
Мэрган промолчала, сейчас ее слишком мутило от проделанного, чтобы открывать рот.
– Нет, а я не шучу. Ну что с тобой будет коль я помру? Кому ты без приданного то, да не умея работать нужна будешь? Да еще мне городской совет давно пеняет, что я ученика не держу, – палач смотрел на Мэрган уже новым взглядом, каким ювелир смотрит на не ограненный камень.
Мэрган тоже смотрела на мастера Гийома. Она понимала, что от дальнейших слов будет зависеть ее судьба.
– Хорошо, мастер. Я согласна.
– Ну и славно, – Гийом вернулся к лечению жертвы экзорцизма, – Только учти Мэри, многому тебе научиться придется, годы отдать…
– Неужто годы?
– А ты что думала? У нас профессия из серьезных, тут же ответственность какая. Вот недавно в соседнем городе бывшего бургомистра казнили, так не смогли палача найти и взяли первого попавшегося солдата. Так тот барон после двадцать девятого удара мечом по шее еще вырывался, пытаясь от этого неумехи сбежать. А вешать людей думаешь легко? Там мороки столько… Например ты знаешь почему аристократам головы рубят, а простых людей в петлю суют?