Соучастники
Шрифт:
— А еще проведут вскрытие, — продолжал Делса, — чтобы установить причину смерти.
— Вы что, надо мной смеетесь? Или держите за полного идиота? — обозлился Монтес. — И у него, и у нее в башках пули. Вы же видите эти дыры?
— А вы работали у профессионального адвоката с солидной практикой и знаете, о чем идет речь, — сухо возразил Делса, желая завершить разговор. — Вы утверждаете, что обе девушки — проститутки?
— Не совсем так. Они девушки по вызову, высшего класса. И получают по девять сотен в час, каждая.
— Вы лежали в постели с Хлоей, когда услышали выстрелы?
— Собирался лечь.
— И были в том же костюме, что и сейчас?
— Да, весь вечер.
— Что значит — вы собирались лечь? — спросил Делса. — Вы расстегнули «молнию» на брюках?
— Это значит, что я уже начал раздеваться, но меня прервали. Стрельба способна изменить наши планы.
— Как Хлоя? По-вашему, с ней сейчас все в порядке?
— Если хотите, я могу проверить.
— Да нет, я все равно иду наверх, — откликнулся Делса. — Заодно и проверю.
8
Сначала она услышала женский голос из коридора:
— Она здесь.
Служащий полиции в форме, появившийся чуть позже, спросил, как она себя чувствует. Она не ответила. Он остановился, склонившись над ее креслом, и она отвернулась к окну. Лицо копа-регулировщика приблизилось, и ее обдало запахом табака. Полицейский отразился в зеркале прямо над ней. Осведомился, видела ли она, что тут произошло. Она поняла, что он имел в виду, но ответила: «Нет». Он уточнил: речь идет не о том, видела ли она случившееся. Она сказала: «Да, я видела их в кресле» — и опустила голову. Он задал очередной вопрос — пришла ли она сюда вместе с другой девушкой. Она снова промолчала. Затем полицейский поинтересовался, как ее зовут. Она и тут не ответила. Он попросил ее не раздеваться, не мыть лицо и руки, не выключать свет и держать дверь открытой. Коп вышел, но его напарница — чернокожая женщина в штатском — осталась в коридоре.
Келли поглядела на часы, но не смогла разобрать время: лампа находилась за ее спиной, на столике у другого конца кровати.
Если они появились в доме около десяти вечера, а потом еще долго наводили марафет, — ее глаза были сильно накрашены, а волосы торчали перьями, — болтали, курили сигареты и никуда не торопились, то, должно быть, начали развлекать мистера Парадизо где-то в одиннадцать. Ллойд подал новые напитки, а старик подбросил монету, чтобы определить «добычу» Монтеса.
— Вот такой расклад, — сказал он Монтесу. — Бери Келли и оставайся с ней, сколько хочешь. За мой счет.
Она твердила себе: «Спокойно, не волнуйся. Зайди в спальню за курткой. А как только он разденется, заяви ему прямо — „Я не уличная шлюха“. И поскорее уходи из этого дома».
Она допила коктейль и направилась в холл, но ее остановил голос старика:
— Посмотри, как ей не терпится! Ступай, ступай, Монтес, отведи ее наверх и уложи в постель.
Келли развернулась на полпути к лестнице, а старик засмеялся.
Она заметила — Монтес ждет, словно хочет что-то сказать.
Старик выпил немного водки.
— Сэр, вы не против, если я возьму не ее, а Хлою? — осведомился Монтес.
Мистер Парадизо недоуменно уставился на него.
— Я хочу сказать, что мне так или иначе досталась бы одна из них, когда вы подбросили монету. — Монтес пожал плечами, дав понять, что выбор не имеет для него значения. — Вы можете уступить мне Хлою, мистер Парадиз?
— Ничего себе! — вмешалась Хлоя.
— Видит бог, я хотел тебя уважить — предложил лакомый кусочек за девятьсот долларов! — возмутился мистер Парадизо. — Но нет, она тебя не устраивает, и ты желаешь другую. Я отдаю Ллойду дорогую одежду со своего плеча, и он это ценит. Очень ценит! «Спасибо вам, мистер Парадиз, благодарю вас, сэр». А вот ты вечно недоволен, не так ли? Оскорбляешь меня в ответ на мою доброту.
— Ладно, как хотите, — отозвался Монтес.
Он подошел к Келли. Она с удивлением отметила, что лицо у него спокойное, лишенное какого-либо отчетливого выражения. Вдруг Монтес грубо схватил ее за руку, потащил к лестнице и на второй этаж. Келли еле поспевала за ним в теннисных туфлях. Они подошли к той спальне, где они с Хлоей оставили свои куртки, и Монтес втолкнул ее внутрь. В ванной по-прежнему горел свет. Она повернулась к нему и сказала:
— Я не лягу с тобой в постель, даже не надейся!
Он встал в дверях, спиной к ней, и поглядел вниз.
— Послушай, тут нет ничего личного, — пояснила она.
Он обернулся, но не ответил и не сдвинулся с места.
Келли вошла в ванную, закурила сигарету и допила свой коктейль. Почти нетронутый коктейль Хлои стоял на стойке. Она взяла его и выпила до дна, посмотрелась в зеркало, увидев свое лицо с ярко накрашенными глазами и нарочито встрепанными волосами. Потом вернулась в спальню. Монтес по-прежнему был в дверях. Она присела на край огромной трехспальной кровати, снова закурила и стряхнула пепел в пепельницу на ночном столике. Повернула лампу. Пепельница была от «Пьера» из Нью-Йорка.
Келли поглядела Монтесу в спину, на его полосатый костюм, гадая, что он станет делать и о чем сейчас думает.
Почему он не набросился на нее и не повалил на кровать?
Почему он желал заняться любовью с Хлоей, а не с ней?
Ее это нисколько не обидело.
У Хлои грудь больше; наверное, поэтому. Монтес уже давно сделал стойку на Хлою. Если он повернется, она ему все разъяснит: «Знаешь, я не та, за кого ты меня принимаешь. Я не проститутка, понял? Мужчина должен мне очень нравиться, я должна быть в него влюблена, и лишь тогда я с ним лягу. А с тобой мы почти незнакомы». Вот так, уболтать его! Она расскажет, что у нее был друг, афроамериканец, отличный парень, закончил университет, хотя вырос в бедной семье.