Советские космонавты
Шрифт:
Он в этом убежден и сейчас.
УГОЛ АТАКИ
Георгий Тимофеевич Береговой
Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Георгий Тимофеевич Береговой. Родился в 1921 году в селе Федоровка Полтавской области. Член КПСС. Совершил полет в космос в 1968 году.
В облаках,
Об этом человеке трудно написать коротко — за его плечами шестьдесят с лишним лет... И пожалуй, лучше всего он рассказал о себе сам в книге «Угол атаки». Страницы книги — как исповедь, рассказ о жизни, большой, красивой и трудной.
...Впервые мне довелось встретиться с Георгием Тимофеевичем в 1967 году. Поначалу знал о нем очень мало. Когда познакомился ближе, тоже не очень-то пополнил журналистский блокнот. Внешние детали говорили о нем больше, чем он сам. Золотая Звезда Героя, орденские ленточки в несколько рядов, знак заслуженного летчика-испытателя СССР, ромбик военной академии, полковничьи погоны на плечах...
Мы беседовали много раз. Обо всем. Но очень мало о его личных делах. Так уж получалось, что каждый раз приходилось прерывать рассказчика и «вытягивать» из него подробности именно его жизни, а не его товарищей и сослуживцев. Он же все больше говорил о них, о тех, с кем летал, работал, воевал.
Держался он скромно. Даже застенчиво. И очень сдержанно. Однажды мне вроде бы удалось его расшевелить. Он вспоминал детство, первые шаги в авиации, годы войны... Но все это были краткие сообщения, сухое перечисление событий. И опять приходилось прорывать его, задавать вопросы, которые ему казались очень странными:
— Погодите... А какая в тот день была погода?
— Где?
— Ну там, на аэродроме, куда вы шли на посадку «без двигателя»!
— Погода?.. Да зачем вам погода? — Он пожимал плечами. — Ну облачность была. Сплошная. Низкая. Без окон...
Упаси бог взяться в эту минуту за авторучку: налаживаемая с огромным трудом живая связь с ним могла тут же угаснуть. Из коротких бесед мне удалось собрать историю и предысторию его подвига.
Впрочем, все по порядку.
...Дом, где они жили в Енакиево,- неподалеку от аэроклуба. Взлет первых планеров,- значит, утро. Старший брат Виктор уже давно на аэродроме. Он инструктор по планеризму. Летом Виктор брал с собой и Жорку, показывал, рассказывал. Во время обеденного перерыва ему разрешалось садиться в кабину планера и балансировать элеронами.
Однажды над аэродромом появился самолет.
— Смотри,- Жорка дернул Виктора за рукав,- смотри!
— Вижу...
Самолет накренился, принялся кружить. Круг, второй, третий... После нескольких виражей летчик некоторое время вел машину по прямой против ветра, противодействуя ему. Самолет, казалось, висел неподвижно. Потом заметно увеличил скорость. Еще мгновение — и, сверкнув на солнце, быстро устремился вверх, перевалил на спину, почти тут же перешел в пикирование.
Жорка слышал рев
— Петля! — восторженно произнес Жорка и стал считать: — Раз... Два...
— Не петля, а полупетля,- поправил Виктор. Жорка продолжал считать:
Три... — Он уже приготовился сказать «четыре», но в самой верхней точке петли самолет перевернулся и как ни в чем не бывало полетел по прямой.
Ух ты! — вырвалось у Жорки.
— Не «ух ты», а полупетля! — пояснил Виктор. — А это штопор. Чисто, ничего не скажешь!
Виктор обхватил брата за плечи и, пристально глядя ему в глаза, спросил:
— Хотел бы так? Жорка опешил:
— Конечно, хотел. Да еще Как!
В аэроклуб Жорку не принимали. Довод один: мал еще. А он каждый день ходил и просил. Начальник летно-планерпой школы Василий Алексеевич Зарывалов наконец не выдержал:
— Ладно уж, приходи осенью, запишем тебя в планерную группу. Надоел ты мне во как. — И он провел ладонью по горлу.
Радости было — не передать. Мальчишка уже видел себя бывалым летчиком. Он уже «облетел» на самолете все столицы мира, он «крутиг» в небе сложнейшие фигуры. И пришла ему шальная мысль: бросить школу и учиться только в аэроклубе. Дома скандал. «Ишь, мудрец нашелся,- ворчал отец. — Ты что, без физики и математики летать захотел? Вон дружок твой — Колька фрезеровщиком работает и то на учебу по вечерам ходит. Ему, выходит, без грамоты нельзя, а тебе можно?»
— Не время за партой отсиживаться,- хмурился Жорка. — Ты же сам говоришь, что фашисты душат Испанию. Сейчас нужны военные летчики, и я стану им ...
Сколько радости принес ему первый полет! Воображение потрясло не небо, а земля, которая совсем другая сверху, из кабины. Под крылом плыли квадратиками красные скаты черепичных крыш, черные сопки терриконов, зелено-желтые прямоугольники садов...
«Лечу! — думал Жорка. — Первый раз в жизни...» Никто не знает, как ему было в те минуты хорошо. Какое это удовольствие — подставить встречному, слепящему потоку голову, совсем пьяную от трепетного восторга, и всем, кто там внизу, крикнуть: «Ле-чу-у!»
— Ну, хватит пахать небо и бензин жечь,- говорил инструктор.
— Еще немножко,- умоляюще просил Георгий.
И они снова набирали высоту. Небо, налитое прозрачной прохладой, казалось, переливалось чуть заметной подрагивающей волной. Потом земля качнулась, и самолет пошел вниз. Ниже, ниже... А душа Георгия, наоборот, устремилась вверх. Небо снова и снова звало его в голубую бездну, и не было конца упоению высотой.
Год пролетел незаметно. Учлеты уже вели счет часам самостоятельных полетов. В аэроклубе ждали приезда комиссии, которая должна была отобрать кандидатов для поступления в военное училище летчиков. Георгия в список не включили.
— Возрастом не вышел ты, парень,- разводил руками начальник летной части Фомичев. — Тебе едва семнадцать стукнуло, а надо восемнадцать годков иметь.
Георгий упрашивал, грозился пойти жаловаться самому председателю комиссии. И пошел. Старший политрук Минаев испытующе посмотрел на парня, помолчал, раздумывая о чем-то, потом чуть насмешливо произнес:
— А что, можем и взять, если летать умеешь...
— Умею!.. — И вдруг неожиданно для себя добавил: — Хотите покажу?
Чуть дрогнули брови у старшего политрука, он улыбнулся: