Совпадение
Шрифт:
– Садись, - Руслан открыл дверь машины и смотрел на замёрзшую Милу Владимировну, - не будь ребёнком, садись, замёрзла вся.
– Спасибо, - Мила устраивалась в удобном сиденье и грела руки в потоке горячего воздуха.
– Где машина?
– Она не заводится на морозе, аккумулятор, наверное, но я не уверена, так сосед сказал… Хорошие духи, - она повела носом, пассажирка, только что вышедшая из автомобиля, оставила шлейф цветочно-пряного аромата.
– Да, хорошие… мы разводимся, - Миле показалось, что Руслан говорит лобовому стеклу, но на всякий случай кивнула. – Подали на развод месяц назад,
Руслан не понял, для чего сказал это, мысли были за пределами салона седана.
– Плохо, - Мила вздохнула и покосилась на розового зайца на заднем сиденье авто.
– Плохо.
– А почему? Почему разводитесь? Можешь не отвечать, конечно.
– Другой у неё. Банально.
– Ах… как самому, так все герои, а женщине нельзя, женщине нельзя простить, может, это просто… интрижка, - вспомнила поцелуй в её кабинете. Не слишком Руслан был похож на раскаивающегося в тот момент, скорее – на отдающего себе отчёт в своих действиях, уверенного мужчину.
– Почему «нельзя простить», можно, конечно. Можно, двое детей у нас, понимаешь? – он так и смотрел в лобовое стекло. – Простишь, куда денешься. И сам я не ангел… да не прощается она, не хочет. И сама не хочет прощать, и ей прощения моего не нужно.
– Хм, - Мила вздохнула и смотрела на медленно проплывающих людей, кутающихся от мороза в шубы и тёплые пуховики, дети шли с замотанными шарфами носами, и только молодые парни шли без шапок, отважно отмораживая себе уши и носы.
– Прости, не нужно было тебе говорить. Метро. – Машина плавно остановилась. – Я довёз бы домой, но нужно возвращаться на работу, пару вопросов уладить.
– Ничего, бывает, и спасибо, Руслан. За то, что с тортами помог и сейчас подвез, спасибо.
– А за поцелуй? – Руслан посмотрел на румяные с мороза щёки и пряди волос из-под шапки, - за поцелуй спасибо не полагается?
– Спасибо и за поцелуй… - Глаза Милы смотрели насторожено, что удивляло Руслана, складывалось впечатление, что когда девушка не бежит или хотя бы перебирает ногами, она смотрит на людей с огромной долей подозрительности, ожидая в любой момент подвоха, предпочитая быть готовой ко всему.
Руслан ещё раз внимательно посмотрел на Милу. Ей было около тридцати лет, определённо меньше, если бы Руслан не знал о дочке, он бы дал Миле Владимировне двадцать пять, не больше. Мягкий овал лица, прямой нос и чувственный рот без следов инъекций. На губах поблёскивал блеск, и Руслан вспомнил, как было хорошо целовать Милу Владимировну, давая ей повиснуть на себе, придерживая и прижимая.
– Я хочу поцеловать тебя, можно?
– Нет, - Мила выглядела ещё более настороженно, - нет, не надо решать за мой счёт свои личные проблемы.
– Мила открыла дверь и, ёжась, побежала к вестибюлю метро.
Придя в ночной клуб с парой приятелей, Руслан был уже порядком навеселе и был намерен догнаться. Со сцены лилась динамичная живая музыка, басы били по мозгам и отдавали в животе, гитара переливалась звуками, здоровенный солист, в коже и татуировках, зажигал зал.
– Смотри, - Андрюха махнул рукой в стороны сцены, - во лупит, ты посмотри на неё!
За ударной установкой сидела девушка и лихо рубила карданный ритм, никак не меньше 200 на метрономе, с качественными сбивками, иногда покачивая головой, взмахивая
Руслан не выпускал из вида девушку в простом тёмном платье в мелкий то ли горох, то ли цветочек, длина платья едва доходила до середины бедра, открывая вид на стройные ноги, несколько пуговиц сверху были расстёгнуты. Девушка покачивалась в танце, иногда откидывая волосы с лица, выгибалась, простой покрой и мягкая ткань оставляли мало простора для фантазии. Пожалуй, раздражала Руслана только обувь девушки, сапожки с какими-то немыслимыми заклёпками, шипами, на высокой платформе, и, немного – тёмные браслеты из кожи, что вились вокруг запястья и поднимались выше локтя. На такой изящной руке должен красоваться браслет тонкой работы, подумалось Руслану, но поднятая вверх рука девушки всё поставила на свои места, вряд ли обладательница подобной татуировки пришла бы в восторг от ювелирных изысков.
– Вау, - промурлыкала Мила, глядя на Руслана осоловевшими глазами. Он же пытался сопоставить в уме дважды два и поверить, что лесная рок-н-ролльная нимфа, лихо отбивающая за ударной установкой, выгибающаяся и соблазнительно покачивающая бёдрами, грациозно прохаживающаяся от барной стойки к своему столу девушка – Мила Владимировна, та самая, что в панике наматывает круги по маленькому кабинету и смотрит настороженными глазами.
– Да уж, вау, – Руслан прижал Милу и подстроился под её ритм, успев руками оценить все прелести извивающегося тела, под тонкой мягкой тканью ощущались только резинка колготок и кружево трусиков, никаким пуш-аппом или хотя бы номинальным бюстгальтером Мила себя утруждать не стала. Она тёрлась в танце об мужчину и гладила его по плечам. Ритмично, попадая в такт ударным. Руслан легко приподнял девушку и прокрутил, удерживая ритмичность её движений. На удивление слаженно. Как любовники с большим стажем.
– Хорошо играешь, - нагнулся к порозовевшему лицу.
– Так, балуюсь, раньше играла…
– Всё равно хорошо.
– Спасибо, я польщена.
– Что ты тут делаешь? – улыбаясь, смотря, как кот на сметану.
– Мужика хочу снять, – прошептала Мила на ухо, поглаживая по шее, её губы, словно сами с собой, легко касались губ Руслана. Как будто её действиям нужно было словесное подтверждение.
– Ну, вот он я, снимай, - развёл руками, а потом провёл пальцами по женской спине. Мила Владимировна была худенькой.
– А ты хороший мужик?
– Не жаловались, - самодовольно ухмыльнулся.
– Тогда наливай и поехали.
Мила выпила под осуждающие взгляды здоровяка на сцене, потом выпила ещё и ещё, потом она целовалась и буквально втиралась в мужчину рядом с ней, потом икала в такси и запивала икоту шампанским под озадаченным взглядом Руслана.
Потом воспоминания её стали пропадать, вспыхивая яркими всполохами, вот она стонет и двигается так, что кажется, у неё отнимутся ноги, вот она сверху, снизу, сбоку, сидя, лёжа, стоя…