Современная чехословацкая повесть. 70-е годы
Шрифт:
Я посмотрел на сумочку. Под свитером там были литографированные лекции, сверху лежала обернутая книга и большое желтое яблоко.
— В каком ты институте? — спросил я.
— Это так важно?
— Ну, принимая во внимание то…
— Принимая во внимание что? — спросила она и улыбнулась.
— Ну, ситуацию… поскольку я женюсь! — хмыкнул я.
— А-а, — сказала она и вытянула перед собой длинные ноги.
Заметив мой оценивающий взгляд, добавила:
— Наверно,
— Я так и понял! — кивнул я, еще раз покосившись на ноги.
— Не нравится? — взглянула она с вызовом и прищурилась.
Потом, развеселившись, сказала:
— Еще что тебе надо знать, поскольку ты женишься? Дают ли мне пособие по сиротству? Номер телефона? Объем груди? Есть еще, между прочим, имя…
— Сначала давай имя, — сказал я.
— Ладена Йонашева. А твое?
Я протянул визитную карточку.
Она вернула ее со словами:
— Я очень тронута, Алеш.
— Чем тронута?..
— Что ты остановил свой выбор именно на мне. А вдруг у меня астма? — посмотрела она внимательно мне в лицо. — А вдруг я даже не учусь и в физкультурном?
Я тряхнул головой.
— Не веришь? — Она стала рыться в своей сумочке, но ничего так и не вытащила. — Все ведь возможно.
Я улыбнулся. Почувствовал, что я ее интересую. Опять был на коне.
— А разве это не чудесно?
— Что именно? — спросила она.
— Что все возможно.
Мы вдруг одновременно взглянули на метрдотеля.
— Выпьем?
Она кивнула:
— И это можно!
— А ты здесь каждый день? — сказала она, когда метрдотель поставил перед нами два джина.
— Нет, только когда дождик. В другое время хожу к «Глаубицам». Как вся наша компашка, с философского…
— Ты учишься на философском? — удивилась Ладена.
— А что?
— Да ничего.
— А ты думала где?
Она прикрыла один глаз и, не мигая, посмотрела на меня.
— Ну, говори…
Мне не терпелось узнать, в какой разряд она меня поместила.
— О чем ты думаешь? — спросил я наконец, когда она так ничего и не ответила.
— О том, что папа, может, на собрании, о том, что мне надо купить хотя бы две пары колгот и подойти на почту.
Я начал искать спички. Она строила из меня шута. Такого чувства я еще не испытывал. Не потому, что мне всегда попадались глупые девчонки, это нет, но я подобных штучек не терпел.
— Будем придуриваться? — сказал я.
— Зачем же? В такой дождь!
Она повернула голову:
— О, да он перестал.
Лицо ее приняло другое выражение, и она выпрямилась.
Я вдруг подумал, как бы она не ушла. Это означало бы второе мое поражение. Гораздо более ощутительное,
— Куда же мы рванем, Ладена? — сказал я поспешно. — Я уж два дня по-настоящему не ел.
— Но я должна сперва на почту, — тянула она свое, в задумчивости глядя поверх моей головы, как будто меня вообще не было.
— Ладена!.. — воскликнул я и неожиданно взял ее за руку.
Рука была теплая и мягкая, и в ней зажат был скомканный влажный платочек. Должно быть, он был там все время, пока мы говорили, только я его не замечал.
— Я ведь на полном серьезе! — повторил я убежденно.
Она сморщила лоб. Потом отвела руку и высморкалась в этот свой платочек.
При этом в нос произнесла:
— Кто же сомневается?
— Тебе пока, конечно, непонятно, но я все объясню, — заговорил я быстро, испугавшись, что, быть может, упускаю необыкновенный случай. — Давай только сначала тут закончим, ладно?
— Тогда идем! — сказала она. — Хотя мне надо на почту…
«Черт! И чего она привязалась к этой почте?» — подумал я.
А вслух сказал:
— Потом где-нибудь перехватим бифштекс по-татарски… — и сделал рукой знак метрдотелю.
У вешалки я подал Ладене пальто. Взял за концы ее волосы и, перекинув через ворот, как делают девчонки, спрятал в капюшон.
— Так? — спросил я в самом благодушном настроении. — Я здесь, пожалуй, позвоню… Ребята ждут… Можешь подержать портфель?
И проскользнул в кабину.
Набрал номер «Глаубиц» и попросил позвать Ченьку Колмана.
— В чем дело? — сказал он, когда меня услышал.
В этом был весь он, Колман. Пижонишка. Все шло от головы. Я хотел осадить его, сказать: «А ничего. Просто хочу сообщить, что вы, болваны, мне приснились». Но вместо этого кратко объявил:
— Я вхожу в долю!
— Иди ты, паинька! — не поверил он.
— Законно! — подтвердил я самым безмятежным голосом.
— Ну, значит, в два у ратуши, — предупредил он. — Мы все придем за бланками.
— Железно в два! — пообещал я и хотел повесить трубку.
Но Колман выдал вдруг повышенную дозу любопытства.
— А что там у тебя за девочка? — спросил он.
Причем повысил голос, будто плохо слышал.
— Знаешь Мудрову из пятого потока? Ну ту, что закадрила ассистента Завадила? — сказал я.
— А что?
— Такие вот у нее ноги. Алу Матейку знаешь? Той же пробы. А глаза знаешь какие? Видал когда-нибудь Нелли Буш? Ее ты знать не можешь, чучело! Но если бы ты видел ее в кино, куда ты не пойдешь, конечно… ты бы понял. Короче, профили у них совершенно одинаковые!.. У моей и у Нелли Буш.