Современная румынская пьеса
Шрифт:
С т о я н. Как жизнь?
О л а р и у. Работаю.
С т о я н. Я ведь спросил — как жизнь?
О л а р и у. И что вы хотите услышать в ответ?
С т о я н. Разве ты обязан отвечать то, что я хочу услышать? Я просто спросил: как жизнь… (Пауза.) Должно быть, мы слишком связаны с нашей жизнью, трудно взглянуть на нее со стороны…
О л а р и у (глухо). А что интересного в моей жизни? Стоит ли рассматривать ее со стороны? Что это — камень? Река? Картина? (Пауза.)
С т о я н (тихо). Думаешь, мне было легко? Думаешь, что меня все устраивало? А что было делать? Поделиться с вами своими сомнениями или взять ответственность на себя? И расплачиваться жизнью, бессонными ночами… Угрызениями совести… (Резко поворачивается к остальным, кричит.) Думаете, мне было легко? Так вы считаете? А сейчас я должен смотреть на этот макет — надо же столько денег на него ухлопать!.. — и убеждать себя «Ты не зря прожил жизнь!»
П е т р е с к у (тихо). Павел… Не стоит…
С т о я н (кричит). Нет, стоит! Стоит! Стоит! (Глубоко взволнован.) Была разруха и нищета… Саботаж, спекуляция, безграмотность… Мне было тяжело, тяжелее, чем в подполье. Там все было просто — мы и они лицом к лицу. Когда мы взяли власть в свои руки, надо было доказать, что мы не стремимся к благополучию, не стремимся повыгоднее устроиться… А мы так мало знали! Но не имели права в этом признаться или заявить, что мы чего-то не можем… Это был вопрос политический. Район наш был бедным, отсталым… (Петреску, почти с ненавистью.) Ты сам мне рассказал об этом проекте, ты! А не кто-нибудь другой… Еще в тюрьме!
П е т р е с к у (спокойно). Это был мой дипломный проект. Экзаменационная комиссия сочла меня не вполне нормальным.
М а н у. Проект, вычерченный на бумаге, — это одно, его реализация — другое…
С т о я н (резко поворачивается, словно хочет ударить). Иди ты!.. Голое место… Камни… Козы… Крестьяне грязные, вшивые, слепо верящие в бога… Ах да, кстати. Остатки старой римской дороги. Что вы с ней сделали?
М а н у. Согласно приказу товарища Думы, я обнес ее железной решеткой…
Свет гаснет.
Отдельные детали декорации создают впечатление пустынного пространства. Какие-то камни — остатки римской дороги. С т о я н, П е т р е с к у и стройный молодой человек, Д у м а.
С т о я н. Римские солдаты были чертовски опытными строителями. Сменились общественные формации, умерли миллионы людей, а эти камни и сегодня бросают нам вызов…
П е т р е с к у. Нам неизвестен состав раствора, который использовали римские строители. Когда я был студентом, мечтал проникнуть в его секрет…
Д у м а. Да ну его к черту, этот раствор! Давайте посидим немного, чувствуете, какой здесь воздух?
С т о я н (поднимает воображаемый
П е т р е с к у. В принципе ты прав.
С т о я н. Знаю, дорогой, что ты хочешь сказать: практика покажет… Так давайте наоборот, мы ей покажем…
П е т р е с к у (после паузы). Павел, ты не должен был брать на себя эти обязательства перед партийным руководством… Тогда, в тридцать седьмом, в Жилаве {93} , после жарких споров… Теперь это похоже на авантюру…
С т о я н. Ты Энгельса читал?
П е т р е с к у. Представь себе, читал.
С т о я н. Так вот, Энгельс пишет где-то, что мы, коммунисты, — самые великие авантюристы: хотим изменить мир.
П е т р е с к у. Павел, давай прибережем громкие слова для другого случая. Социализм — это наука, точный расчет, а не пустые слова… У нас нет средств, нет машин. Сроки сдачи взяты с потолка. Каких-то два года!
93
Жилава — бывшая тюрьма под Бухарестом.
С т о я н (спокойно). На областном бюро этот вопрос обсудили, и нас поддержали.
П е т р е с к у. Ну и что! Почему я, ученый, должен подчиниться решению людей, которые не умеют извлекать квадратный корень?
Д у м а. Петре, тебе не стыдно?
П е т р е с к у. Пройдет год, и нам придется клянчить кредиты, дотации… Где мы возьмем рабочие руки?
С т о я н (хлопает рукой по камням). А римляне где их брали?
П е т р е с к у. Сравнение не подходит — у римлян были рабы.
С т о я н. Иди ты! Ну вот что. К счастью, я — не диктатор и не принимаю в одиночку решения. Эх, Петре, черт бы вас побрал, интеллигентов… со всеми вашими сомнениями. Ты готов угробить собственный проект, юношескую мечту!.. Был у меня один приятель, увидит, бывало, красивую бабу и давай хвастаться: «Ух, что я с ней сделаю…» А как только дело дойдет до постели, сразу в кусты… Вот та-ак. Какой сегодня день?
Д у м а. Вторник.
С т о я н. В пятницу. В пятницу мы все обсудим на бюро… (Глухо.) В последний раз…
Небольшой зал заседаний. Густой табачный дым. Л ю д и устали, видно, заседание длится долго.
М а н у. Эта величественная стройка обогатит нашу область новыми кровеносными артериями, электрическим светом, станет очагом культуры.
Н и к и ф о р (торжественно). Лампочкой Ильича…
С т о я н (раздраженно). Дед Никифор, не прерывай, пожалуйста, а то мы до послезавтра не кончим…
М а н у. А с политической точки зрения это прямой удар по буржуазии, по сытой морде империалистов всех мастей… Со всей ответственностью я голосую «за», беру на себя обязательство…