Современная румынская пьеса
Шрифт:
А р и с т о д е м (холодно). Ты знаешь, за что?
П а с и ф о н. Знаю, что его обвиняют в преступлении. Это подлая инсценировка!
А р и с т о д е м. Мы, те, кто постарше, сначала, как правило, все узнаем о деле, а потом уж высказываем свое мнение.
П а с и ф о н. Речь идет не о чьем-либо мнении, а о несправедливом обвинении человека, который умрет невиновным.
А р и с т о д е м. У тебя есть какие-нибудь доказательства, подтверждающие твои слова?
П
А р и с т о д е м. Ты это знаешь объективно или субъективно?
П а с и ф о н. И объективно и субъективно.
А р и с т о д е м. Хочу обратить твое внимание на то, что правосудие признает лишь объективные обстоятельства. Ты располагаешь каким-нибудь объективным доказательством, что убийца не он?
П а с и ф о н (наивно). Во-первых, у него не было никакой причины убивать друга.
А р и с т о д е м. Только боги знают, сколько убитых пали от рук друзей, братьев, отцов или сыновей…
П а с и ф о н (с тем же наивным пафосом). Во-вторых, Диоген выступает против насилия. Он никогда никого даже не ударил. Тем более он не способен убить. Я знаю его убеждения.
А р и с т о д е м. Убеждения имеют моральную ценность. Практически же важны только поступки. Филипп Македонский проповедовал мир и взаимопонимание, даже подписал с нами договоры, но, выбрав подходящий момент, напал на нашу страну.
П а с и ф о н (раздраженно). Не вижу связи.
А р и с т о д е м. Всегда надо сомневаться в словах людей.
П а с и ф о н. Хорошо, что ты сомневаешься в словах людей. Иначе невозможно жить на земле! Я испытываю отвращение к лицемерию.
А р и с т о д е м. Это не значит, что лицемерия не существует.
П а с и ф о н. Я знаю Диогена и убежден, что он не лицемер.
А р и с т о д е м. Разве твоего убеждения достаточно, чтобы спасти его от смерти?
П а с и ф о н. Потому-то я к тебе и пришел. Ты должен взять его защиту на себя. К твоему слову прислушаются!
А р и с т о д е м. Мое слово менее остро, чем нож Диогена, который был найден в теле жертвы и теперь находится в руках судей.
П а с и ф о н. Откуда они знают, что это его нож?
А р и с т о д е м. Диоген это признал.
П а с и ф о н. Он признался в преступлении?
А р и с т о д е м. Нет.
Пасифон ликует.
Но это не имеет значения.
П а с и ф о н. И тот факт, что нож его, не имеет значения. Просто убийца воспользовался им.
А р и с т о д е м. Ты бы одолжил нож убийце?
П а с и ф о н. Может, его у него украли.
А р и с т о д е м. Диоген не заявлял ни о каком воровстве.
П
А р и с т о д е м. Что можно было выяснить, я выяснил. Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу несправедливость.
П а с и ф о н. Ты советовал мне сомневаться в словах людей. Так уж позволь мне взять это под сомнение.
А р и с т о д е м (не выказывая обиды). Даже слова отца?
П а с и ф о н. А почему я должен больше сомневаться в словах Диогена? Я хочу к нему пойти! Если ты не выполнишь мою просьбу, я соберу молодежь, мы пойдем к тюрьме и потребуем освобождения Диогена.
А р и с т о д е м. А если его не освободят?
П а с и ф о н. Взломаем ворота и силой ворвемся внутрь.
А р и с т о д е м (улыбаясь). Ты говорил, что Диоген против насилия…
П а с и ф о н. Он против, а не я!
А р и с т о д е м. Могут быть человеческие жертвы. Разве это не преступление?
П а с и ф о н. Мы совершим его во имя свободы.
А р и с т о д е м. А разве преступления, совершенные во имя свободы, перестают быть преступлениями?
П а с и ф о н. Ясно одно: между нами огромная разница. Мы на разных берегах, Аристодем. Я сейчас же покину твой дом, и мы навсегда останемся врагами.
Аристодем хлопает в ладоши. Появляется р а б. Аристодем делает ему знак, р а б уходит.
А р и с т о д е м. А где ты будешь жить?
П а с и ф о н. В бочке.
А р и с т о д е м (смеясь). Не знаю, создал ли Диоген философию, но моду — бесспорно.
П а с и ф о н (сердито). Я вижу, Аристодем, тебя не беспокоит ни судьба Диогена, ни судьба собственного сына!
Входит Д и о г е н в новом платье.
Д и о г е н. Ты звал меня, Аристодем?
П а с и ф о н (пораженный). Диоген? Ничего не понимаю. Ты на свободе?
Д и о г е н (неопределенно улыбаясь). На свободе? Благодаря расположению и усилиям твоего отца я был освобожден из тюрьмы.
П а с и ф о н (в порыве чувств целуя руку Аристодема). Я не знал, что ты такой добрый! Прости меня! Побегу рассказать друзьям об этой новости. (Исчезает.)
Д и о г е н. Только теперь я толком осознал, Аристодем, твой поступок. Ты решил благодаря мне вернуть себе сына.
А р и с т о д е м. Это плохо?