Современный болгарский детектив. Выпуск 3
Шрифт:
И только здесь, в машине, когда она оказывается рядом со мной, я вижу в ее глазах испуг и следы слез.
— Вы знаете кого-нибудь из этих людей? — лихорадочным шепотом спрашивает она. — Нужен серьезный, авторитетный человек…
— Почему же вы молчали до сих пор? И зачем вам такой человек?
— Понимаете… — Она еще понизила голос, и глаза ее совсем округлились от ужаса. — Дело очень, очень плохо… Очень! Если вы знаете кого-нибудь такого, нужно взять ею с собой и немедленно ехать в здравпункт!..
Я не понял, что она имеет в виду, но помочь ей надо, это ясно. В толпе мелькнуло знакомое лицо бригадира с животноводческой фермы. Я открыл дверцы и крикнул ему, чтобы он шел скорее к нам. Он тоже ничего не понял, стоял раздумывая, и тут акушерка неожиданно громко и с яростью прокричала:
— Идите в машину, когда вас зовут!
Бригадир растерянно приблизился, влез в машину и сел сзади нас, пытаясь отбиться от своих веселых товарищей, пожелавших сопровождать его. Акушерка схватила меня за плечо и снова закричала:
— Быстрее! Езжайте немедленно к здравпункту! Немедленно!
И я погнал машину, по ее тону почувствовав, что произошло что-то ужасное и это ужасное надо немедленно предотвратить любой ценой. Когда-мы подъехали к здравпункту, она выскочила из машины почти на ходу, поскользнулась на снегу и помчалась к дверям, из которых мы так недавно вышли. Я побежал вслед за ней, а сзади тяжело топал бригадир.
Наверху акушерка, не раздеваясь, кинулась к телефону и стала лихорадочно вертеть диск, руки у нее дрожали, и она с трудом попадала в цифры. Потом ей пришлось довольно долго ждать — ей наверняка показалось, что прошла целая вечность, пока кто-то там ответил, и она, забыв о нас, не думая о том, что ее слышат двое посторонних, стала кричать что есть силы:
— Это дежурный отделения?! Ох, слава Богу! Это звонит акушерка из Козарицы! Из Ко-за-рицы! Нет-нет, я сейчас нахожусь не в Козарице, а в Дубравце! Тут проходят очень тяжелые роды!.. Да, да, никакой стерильности, никаких условий и удобств!.. Нет, послушайте меня, прошу вас, я потом объясню, почему роженица осталась здесь!.. Да, да, я сделала все, как нужно, ребенок в порядке, пришлось отделить плаценту рукой, а потом… потом я увидела… под ней, Господи Боже мой, целую лужу крови…
Я посмотрел на бригадира и просто испугался — он был бледен как полотно и смотрел на акушерку полными ужаса глазами. А она продолжала надсадно кричать в трубку:
— Мы не сможем довезти ее, поймите! Дорога от Дубравца до Козарицы засыпана снегом, ведь из-за этого сюда не могла проехать машина «Скорой»… Да нет, послушайте! Здесь нет никаких условий для переливания крови, нету!.. Здесь, — она огляделась вокруг, — здесь нет… ничего… — И разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.
Не знаю, что толкнуло меня вперед, я вырвал трубку у акушерки и услышал среди треска ужасно, как мне показалось, безразличный и небрежный голос:
— Вы что, спали там? Почему не привезли ее раньше в отделение! А теперь нам из-за вас дадут по шапке…
Тут заорал я:
— Слушай, ты, умник! Хватит трепать языком! Немедленно организуй экстренную медицинскую помощь, слышишь?! На вертолете, на ракете, на чем хочешь, но только сейчас же, ясно?! Дубравец не на Северном полюсе, а всего в сорока километрах от города!
— А ты кто такой, черт возьми? — проснулся этот пижон на другом конце линии. — Ишь какие цацы отыскались в этом селе! Может, вы замените нас тут и поедите нашего хлеба? Тупицы чертовы!
— Я не тупица, а лесничий! Ясно тебе, дерьмо ты этакое! Если женщина умрет, я приду к тебе в кабинет и сделаю из тебя отбивную котлету! Немедленно отправляй экстренную помощь, иначе я привяжу к твоей заднице бомбу и заставлю тебя самого полететь!
— Ну-ка убирайся от телефона, чурбан проклятый! Дай трубку акушерке, а с тобой мы после разберемся! Чтоб ты знал — я вешу девяносто кило и могу…
Я не стал слушать, что он может, и передал трубку акушерке, а та схватила ее, как утопающий — соломинку. Слушая, она изредка кивала головой и приговаривала «да-да-да…». Потом положила трубку, прикрыла ладонью глаза и опустилась на стул.
— Эй, докторка, а докторка, — бригадир осторожно положил руку на плечо акушерке и слегка потряс ее. — Что, умрет дитя, а? Умрет?
— Нет, нет, дядя! Дитя живое и здоровенькое, будет жить… — улыбнулась она сквозь слезы.
— Я не про него, я про мое дитя спрашиваю, про дочку…
Меня будто кипятком ошпарило. Надо же — из всей толпы этих полупьяных горлопанов я выбрал именно его, отца роженицы…
— Если помощь прибудет за час-два, все будет хорошо… А если позже — не знаю… Кровоизлияние и само может остановиться, а может…
Внезапный звонок телефона ударил по нашим нервам, как разряд электрического тока. Я был ближе всех к аппарату, но акушерка буквально схватила трубку.
— Да-да, да-да… — Лицо женщины на глазах теряло свою страшную бледность и постепенно розовело. — Милые мои! Прилетят, да? Обещали? Так-так, слушаю! Четыре больших огня… пятьдесят метров между ними… квадрат… понятно! Площадку очистить от снега! И чтобы она была рядом с домом, да-да! И приготовить роженицу? Ясно! Сколько времени понадобится для?.. Час? Тогда успеем!.. Успеем, говорю!..
Она положила трубку, несколько секунд смотрела на нас совершенно бессмысленным взглядом и вдруг начала истерически хохотать. Но вот вслед за ней и отец стал смеяться и плакать, бить в ладоши и приплясывать. Выходило, что я остался тут единственным, кто не потерял разума. Я схватил обезумевшего родителя за плечи и основательно встряхнул:
— Слушай меня, человече! Хватит дурить, скажи лучше, где можно приготовить площадку! Ты же слышал — она должна быть поблизости от твоего дома! — Похоже, папа-дедушка приходил в себя. — А есть там поблизости какие-нибудь провода, ток высокого напряжения?
— Да ничего там нет, джаным, место голое, как противень! Наш дом — самый крайний в селе…
— А место ровное?
— Я же говорю тебе — как противень!
Мы рванулись вниз по лестнице — и бегом к джипу. По дороге я успел объяснить отцу задачу: