Сойкина Ворона
Шрифт:
Сказала и тут же себя одернуть захотелось. Блин, ну сдались Сойкину все эти подробности, Жень.
– Слушай, только не бей меня, Жень, но в чем прикол в рыбах, а? – поймал мой взгляд Миша, и я поняла – ему сдались, хоть убей не пойму зачем, но только это точно не притворство. – Вот я понимаю – котики, собаки, даже морские свинки там. Они теплые, их потрогать, погладить можно.
– Сойкин, а тебе только бы потрогать и погладить что-то теплое, да?
– Прямо сейчас я готов твое теплое и влажное не только погладить, но и поцеловать и облизать, – он тут же заерзал и попытался повернуться, чтобы уткнуться лицом в низ моего живота, но я, засмеявшись, не позволила ему.
– Прямо сейчас ты лежишь спокойно и не напрягаешься, подсаживая сердце, пока температура, ясно?
– Ясно, – с преувеличенно тяжелым вздохом смирился мой любовник. – А про рыб – не ясно. Ну, они же не общаются, хвостом тебе не повиляют, руки не оближут, не обрадуются.
– Ага, в тапки не нагадят и лужу на ковре не напрудят тоже. А насчет радости – что бы ты понимал! Вон, те же цихлидовые – очень умные и даже определенной дрессировке поддаются и очень даже общаются. И, кстати, прекрасно своего хозяина со временем от других людей отличать способны. А какой простор в выведении новых окрасов и форм плавников и тела! У одних только золотых рыбок сколько разновидностей: комета, ранчу, вейкин, водяные глазки, вуалехвост, оранда, жемчужина, звездочет, нанкин, нимфа, помпон, шубункин… блин, всех не перечислить сходу, и все выведено людьми из обычного золотого карася, и продолжает выводиться по сей день! Куда там твоим кошечкам и собачкам! Не говорю уже о прочей живности аквариумной: улитки, крабы, креветки, раки… не те креветки и раки, о которых ты сейчас, наверняка, подумал, Сойкин! Голубой кубинский, австралийский Ябби, синий флоридский, алый калифорниец, мексиканский карлик, мраморный. А растения! Сотни и сотни видов, из которых можно выращивать подводные цветники такой красоты, что никаким клумбам и не снилось!
– Ладно-ладно, сдаюсь, я профан и ни черта не понимаю в этом твоем хобби, но обещаю подтянуть свою рыбную грамотность.
– Да не нужно тебе это делать, Миш, – я опять смутилась, от того, что понесло, и захотелось… оправдаться что ли. – Ты не обязан. А насчет хобби – я знаю нескольких рыборазводчиков, которые ни дня в своей жизни на дядю или государство не работали, но вполне себе достойно живут и содержат семьи, именно занимаясь любимым делом – разведением рыбок.
– Типа крутой бизнес?
– Насчет крутости не знаю, Миш, но если вдуматься – мечта же. Ты имеешь возможность делать то, что реально любишь, чем прямо-таки болеешь, да еще это тебя и кормит. Столько в этом радости и азарта. Найти, привезти, голову ломать, добиваясь того, чтобы у тебя живность размножаться начала, выращивать это потомство, а потом с полной гордостью за свой труд поделиться этим с другими. За деньги, да, но свой труд ценить нужно, и что даром дается, к тому так и относятся. Короче, может, для тебя такое и звучит чем-то скучно-унылым, но для меня уж точно не так.
– Хм… это мысль, Жень. Мечта.
– Прошу прощения, Михаил Константинович за мой рассеянный вид. – вернулась я в реальное пространство, заставляя себя собраться и не думать о Сойкине. – Я вас прекрасно слышала: Ишимбаев, бывший муж нашего объекта, так же известный в криминальных кругах как Теймураз, сочтен вами крайне опасным, на основании собранных вами данных, и способным привести озвученные им угрозы в жизнь.
– Совершенно верно, – после паузы и долгого внимательного взгляда на меня подтвердил Корнилов и только потом обвел им остальных присутствующих. – Поэтому было принято решение о том, что вы, Евгения и вы, Мария, будете играть роли старых подруг госпожи Ишимбаевой, к которым она приехала погостить, а заодно подобрать себе для покупки жилье, дабы перебраться подальше от бывшего мужа. Так что, свои функции личных охранников вам следует исполнять крайне скрытно. Так же скрыто за вами везде будет следовать летучая группа, в чьи функции входит не только страховка вас в случае нападения, но и видео-фиксация попытки оного, дабы иметь четкую и однозначно истолковываемую доказательную базу в суде. Поэтому еще одна установка: не следует открываться и вмешиваться, пока намерения агрессора, он же Ишимбаев, не будут им проявлены достаточно четко.
– Простите, Михаил Константинович, нам что, полагается позволить ударить объект что ли? – недоуменно спросила Мария Кунц – яркая шатенка с зелеными глазами и очень хорошей ударной техникой, которую я испытала на себе во время занятий.
– До такого доводить не требуется, Мария, но дать полностью проявить свои намерения Теймуразу было бы неплохо. Ваша реакция вполне позволит вывести из зоны поражения объект в последний момент.
– Но…
– Я понимаю, что обычно мы работаем не так, но данный сценарий согласован с госпожой Ишимбаевой и даже был указан, как приоритетный. Ей очень нужны веские доказательства и именно у нас, а не в родном городе, где у ее супруга все схвачено.
– Могу спросить, Михаил Константинович? – окликнула я и, получив поощрительный кивок, спросила. – А если Ишимбаев решит причинить вред жене или даже устранить ее не своими руками? Как нам прикрывать ее от снайпера, если нужно прикидываться беспечными подружками?
– Евгения, Ишимбаев не хочет на самом деле устранять свою бывшую супругу, он требует ее возвращения. К тому же, по моей оценке относится к тому типу… условно скажем мужчин, которые считают – сколь угодно жестокое обращение с женой, включая убийство – прерогатива исключительно мужа, следовательно причинение вреда чужими руками не только недопустимо, но и будет им однозначно караться. Но летучая группа станет производить мониторинг окружающего вас с объектом пространства на предмет возможных стрелков и преследования, а маршруты следования будут составляться спонтанно и в последний момент, так что подстеречь будет невозможно. Общее время выполнения задания – семь суток. Оплата – по двойному тарифу личной охраны, плюс премия и надбавки за переработку круглосуточную. Приступаете сразу же после получения от вас согласия и экипировки у Ерохиной. Мария, Евгения, вы беретесь?
– Да, я – да, – сразу же согласилась Кунц.
– Берусь, – кивнула, неожиданно для себя испытав такой острый импульс из-за грядущего недельного расставания с Сойкиным. С моим Сойкой.
Выйдя из кабинета, поколебалась совсем недолго и набрала Мишу. Конечно, ему бы и без меня сообщили, что буду отсутствовать неделю, но это так внезапно приятно – иметь человека, которого можно и нужно предупредить. Непривычно, но так греет думать, что теперь есть кто-то, кому не все равно когда я вернусь домой и вернусь ли.
– Я уже знаю, – не дал мне и слово сказать Миша. – Воронова, чтобы никаких геройских подвигов, поняла?
– Да брось, Сойкин, геройство – это исключительно твоя привилегия… – в нашей паре я произнести все же не смогла. – Чем планируешь заниматься целую неделю?
– Сидеть и скулить под дверью, как брошенная тобой псина. И ремонтом.
– Сойкин, тебе долечиваться нужно!
– А лечить-то меня как раз и некому. Вот помру, и придется тебе тогда меня до конца жизни хорошими словами поминать, потому что о покойниках или хорошо или никак, и накосячить я еще ничего не успел. И сына моим именем назвать тоже придется.
– Я тебе умру! Не в моей квартире! И какого еще сына?
– Нашего, Жень. Когда-нибудь же он будет. А ты к тому времени так меня полюбишь, что захочешь моим именем назвать. А я тебе такой: «Ой, да не на-а-ада-ада, давай Семеном.»
– Да ну тебя! – фыркнула и дотронулась пальцами до губ, пряча улыбку, а то вокруг стали уже коситься. – Все, я тебя предупредила. Будет возможность – еще позвоню. Лечись или вернусь и покараю воздержанием! Рыб корми, но по чуть-чуть, им переедать нельзя. Пока!