Союз можно было сохранить
Шрифт:
3 декабря Кравчук разговаривал по телефону с Бушем. Он сообщил Президенту США о своей беседе с Ельциным, который сказал, что после обнародования официальных данных о референдуме, Россия признает Украину как независимое государство. Кравчук информировал Буша и о том, что он, Ельцин и глава парламента Беларуси Шушкевич в ближайшую субботу встретятся в Минске для обсуждения внутренних и внешних вопросов политики возглавляемых ими государств. “Рабочая газета”, Киев, 1991, 4 декабря.
Из воспоминаний Дж. Буша: “1 декабря украинцы подавляющим большинством голосов – в 90 % – поддержали независимость, а Кравчук был избран 62 % голосов. Я позвонил 3 декабря и поздравил его. Он сказал, что Ельцин уже звонил ему и подтвердил, что Россия признает Украину. 8 декабря должна будет состояться их встреча для координации политики – как и говорил Ельцин… Дж. Буш, Б.Скоукрофт. Мир стал другим. Пер. с англ. М., 2004.
4 декабря в“ Советской Белоруссии” опубликовано интервью В.Ф.Кебича, в котором, в частности, говорится, что приезд Б.Ельцина в Минск должен был состояться 29 ноября. Однако Президент России попросил перенести визит на начало декабря.
5 декабря президент Украины Л.М.Кравчук приведен к присяге. Принято “Послание к парламентам и народам всех стран” Верховного Совета Украины. В нем говорилось, в частности, что Договор 1922 года утратил свою силу.
В начале декабря, перед поездкой в Минск, Ельцин встретился с Горбачевым и сказал, что цель его визита в Белоруссию – двусторонние российско-белорусские переговоры. Порознь они сообщили прессе, что “не мыслят Союза без Украины”, при этом Ельцин сказал, что “надо будет все сделать, чтобы убедить украинцев присоединиться к Союзному договору”. Правда, сделал оговорку, которая тогда не привлекла особого внимания: “Если этого не получится, надо будет подумать о других вариантах”.
М.С.Горбачев об этой встрече:
“…Я уже понимал, что Президент России хитрит, тянет время: значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора, Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин… сказал, что может встать вопрос о союзе славянских республик. Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо. И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины.
Тогда я подумал, что сепаратистская позиция руководства Украины – это “подарок” для Ельцина: в России не поддержат президента, выступающего против Союза. Недовольство россиян центром вовсе не означает отказ от Союза. Особая же позиция руководства Украины – спасательный круг для тех в Российской Федерации, кто против сохранения Союза… Как я убедился, Ельцин не склонен был обсуждать вопрос по существу, да ему, собственно, нечего было сказать. И потому твердил, задавая мне один и тот же вопрос: а вот Украина – вы гарантируете, что она будет в этом Договоре? Да, нажимал я на Ельцина, Украину можно вовлечь в договорный процесс и главное тут в том, чтобы Российская Федерация первой обсудила и подписала Договор. И тогда Украина будет искать свое место. Никуда она не денется, если восемь республик подпишут.
Когда же я узнал, что в Минск поехали Бурбулис и Шахрай, мне все стало ясно. Бурбулис в свое время написал записку, она “гуляла” по столам у многих, хотя и под грифом “строго конфиденциально”. В чем смысл этой записки? В том, мол, что Россия потеряла уже половину из того, что она выиграла после августовского путча, хитрый Горбачев плетет сети, реанимирует старый центр, и его будут поддерживать республики. Все это невыгодно России, и это надо остановить, прервать. План Явлинского – это, мол, сильный центр и т. п. Российский план состоит в другом: независимые республики и государства и некое образование для “бракоразводных” процессов. Не для того, чтобы сотрудничать, а для того, чтобы независимость превратилась в отделение”.
Горбачев М.С. Декабрь-91… с. 57, 34–35.Г.Э.Бурбулис:
“Мы руководствовались тем, что наша советская социалистическая система в конце 80-х годов оказалась в состоянии исторического тупика… К моменту Беловежского соглашения Советского Союза как целостного государства уже не существовало. Можно сколько угодно писать книжек, вспоминать, – это все очень интересно и полезно, – но есть правовая реальность к тому моменту, есть экономическая реальность к тому моменту и есть социально-политическая реальность к тому моменту. Поэтому ничего спасать в том виде уже не представлялось возможным, и все усилия в этом направлении были бы бессмысленными…”
Клуб “Свободное слово”, заседание 17 февраля 1995 года: “Чем Россия лучше СССР: можно ли обмануть историю?”, Стенографический отчет, с. 7, 8, 13.Канадский журналист М.Ройз , несколько раз встречавшийся с Бурбулисом в 1991 году, свидетельствует:
“…Меня не покидало чувство, что Бурбулис вовсе не разделял общей эйфории и Россия отнюдь не рвалась подписывать Союзный договор: переговоры в Ново-Огареве были тактическим маневром с целью выиграть время, столь необходимое для укрепления демократических структур. Спустя год, в Архангельском, мы вновь вернулись к этому вопросу. Несмотря на то, что, как сказал Бурбулис, время еще не настало узнать все детали, предшествовавшие развалу СССР, я все же решил опубликовать запись нашего разговора, представляющего, по-моему, определенный интерес уже сегодня.
Он. …И когда мы начали двусторонний переговорный процесс между республиками Союза, это был первый ход, так сказать, первый луч в непроницаемое бетонное царство коммунистического режима. И этот луч высвечивал какую-то перспективу с республиками.
Я. Когда начались первые контакты? После того, как Ельцин был избран Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР?
Он. Ноябрь 1990 года. В Москве, вне зависимости от Союза, был подписан первый двусторонний договор между Россией и Казахстаном. Я расцениваю это событие как выдающееся, поскольку именно тогда была пробита первая брешь в системе. Потом этот договорный процесс стал развиваться уже в зависимости от инициативности и контактов между другими республиками. Далее, в феврале 91-го возникла идея и была сделана первая проба четырехсторонней встречи. Россия, Украина, Беларусь и Казахстан. Была уже пройдена тропка двусторонних переговоров, и мы увидели, что в этой сборке есть свое стимулирующее зерно, и начали его отрабатывать.
К сожалению, тогда еще не было Шушкевича, не был он избран, был, кажется, Дементей, которому и хотелось и было боязно одновременно. Ну и ни для кого не было секретом, что Горбачев достаточно ревниво и, я бы даже сказал, разрушительно относился к этим попыткам. Поодиночке беседовал с участниками, убеждал их, то есть всячески пытался приостановить процесс. Такое впечатление, что у него это получилось… Мы уже дошли практически до четырехстороннего документа, но потом это застопорилось. Кто-то засомневался, кто-то видел все это несколько по-иному…
Но проба состоялась. И, кстати, когда мы раз за разом после путча отыскивали ответ на вопрос: “А как вообще приступить к экономическим реформам в этой структуре?”, то сама идея в памяти нашей политической и духовной уже существовала. Надо было только найти, как ее возобновить и как реализовать. Вот тогда и выяснилось, что реализовать ее можно только, лишь ограничив круг тремя республиками… Тут речь идет о специфике Назарбаева, о его личностном качестве. Идея была такая: надо было все это подготовить без того, чтобы насторожить. А мы в принципе знали, что Назарбаев обязательно будет советоваться…
…Блестящая и, самое главное, бескровная операция по уничтожению империи вызвала у квасных патриотов не радость, а животную ненависть к тому, кто тайно претворил это в жизнь. Тем, кто не знает имени этого человека, открою тайну: Геннадий Эдуардович Бурбулис”.
Макс Ройз. Чужак в Кремле. Stranger in the Kremlin. М.: 1993. с. 150–152, с.160, с.271.7 декабря утром прибывший в Минск Б.Н.Ельцин выступил в Верховном Совете Белоруссии и ответил на вопросы:
“Старого Союза уже нет, нового союза тоже пока нет.
Ушла в историю попытка воссоздания Союза ССР в ленинской интерпретации. Сегодня терпит неудачу идея полуфедерации, полуконфедерации. Если останется хотя бы небольшой элемент унитаризма, есть риск возрождения той системы, которая уже завела нас в тупик. Всех пугает наличие Центра и его возможное возрождение в старых формах. Участников переговоров становится все меньше. Если так будет продолжаться, за стол переговоров некому вообще будет сесть. В резиденции “Вискули” руководители славянских республик будут обсуждать 4–5 вариантов Союзного договора. Встреча трех руководителей государств, возможно, станет исторической”.
“Советская Белоруссия”, “Народная газета”, 10 декабря 1991 года.8 декабря М.С.Горбачев дал большое интервью представителю Украинского телевидения. Ни одна газета этой беседы не напечатала, хотя она передавалась по московскому и киевскому телевидению. М.С.Горбачев вспоминает:
“…Конечно, сразу же пошел разговор о референдуме в республике. Я откровенно сказал, что не согласен с теми, кто голосование за независимость хочет представить одновременно и как голосование за разрыв с Союзом, за выход из Союза…
У меня нет сомнений в том, что народ Украины за сотрудничество со всеми суверенными республиками, за новый Союз, за новые отношения. Не за разрушение, а за созидание нового. Я получаю на этот счет очень много информации. Месяц назад был опрос в Киеве, в Москве, в Ленинграде, в Красноярске, в Алма-Ате, в Новосибирске, кажется. Данные известны. Сейчас почти в тех же местах провели новый опрос. И вот: в Москве 80 процентов высказались за сохранение Союза, естественно, обновленного, нового. В Киеве – 64 процента опрошенных, в Алма-Ате – 72.…Почему Украина или Россия, или Белоруссия, или Казахстан, или Кыргызстан потеряют свой суверенитет, если сами, независимо делают выбор? Почему не участвовать в создании, в строительстве нового Союза, такого Союза, который отвечал бы их интересам, причем нынешнему этапу развития Украины и других республик, нынешней их роли, их возможностям? Вместе определить круг вопросов, по которым надо сотрудничать на едином рынке. Иначе разрыв связей… Сотрудничать в делах обороны, а не тянуть каждому бремя вооружений. Ну и так далее.
Вы знаете, что в Эстонии разваливается труппа в театре оперы и балета: там работали люди многих национальностей. Теперь они разъехались. Кончился театр. Разваливаются научные центры, которые сотрудничали или с Москвой, или с Киевом. Вот поэтому ученые настаивают на том, чтобы были сохранены общие структуры, органичное взаимодействие. Это же человеческая жизнь, как ее можно рвать на куски? Так сложилась наша жизнь, а ее хотят насиловать. Тот, кого демократия выплеснула на поверхность, не должен выступать в роли оракула, который все знает наперед и которому ничего не стоит перечеркнуть то, что создавалось десять веков.
…Удивительно: самостоятельные, независимые государства Европы видят свой интерес во все большей интеграции, а мы в этой трудной ситуации, когда надо менять экономику, когда идем к рынку и когда нужны новые структуры, когда конверсию надо проводить и такая нагрузка ложится на народ, на рабочий класс, на всех, мы в это время разделяемся, расходимся. Уже очевидны огромные тяготы от этих разрывов. Останавливаются шахты, домны, потому что не поступает кокс и многое другое. И все это потому, что нет согласованной политики, не функционируют государственные институты, которые должны обеспечивать сейчас работу экономики, создававшейся для одной страны. В такое время затевать раздел, я считаю, безумие.
…У меня никаких здесь нет политических расчетов. Я убежден: если мы сейчас допустим ошибку в вопросе о Союзе и заменим его чем-то непонятным, если мы ошибемся сейчас, то схлопочем на многие годы тяжелейшую ситуацию, не говоря уже о том, что может произойти в ближайшие месяцы и годы. Поэтому я должен говорить предельно откровенно.
Разговор у нас с украинским журналистом шел бурный, даже полемичный. На его замечание, что роль центра в экономике могут заменить двусторонние соглашения между суверенными государствами, я возразил: