СОЗ
Шрифт:
– Пит, — сказал я. — Полагаю, это дохлый номер. Нам так их не вытащить. Стоит попробовать иначе. Может, они и «вросли» в броню корабля, но сжечь-то их можно, думаю…
Инженерный скафандр не несёт оружия, да. Зато он несёт много всего другого. Например, плазменный факел. Этой штукой можно резать всё, включая броню линкора. «Киров», разумеется, линкором не был, так что вырезать — или выжечь эту мерзость, что к нам «приросла», было вполне себе реально. Вражеский дрон успел «всадить» в нас три снаряда — и все три оказались модулями взлома. Нас было двое, плюс двое десантников. У бойцов плазменных факелов, конечно, не было, но штурмовые лазеры, встроенные в их бронескафандры — тоже могучая вещь. Один из модулей мы просто сожгли — там, где он плотно вошёл
– Капитан, у нас проблема, — сказал «дед». — Я не знаю, что именно вы там делаете на внешней обшивке, но, что-то только что чуть не пустило реакторы корабля вразнос.
– Переводи крейсер на накопители, потом глуши реактор. Тут у нас вражеский модуль взлома остался — и нам просто волей-неволей надо его обезвредить.
Конечно, это крайняя мера — на накопителях нам далеко не улететь — но это безопаснее, чем взлететь на воздух от действий вражеского модуля взлома. Пока «дед» переводил питание корабля на накопители, мы успели немного передохнуть. Я даже попил питательного тоника из резервуара скафандра. Несмотря ни на что, пока что нам везло — прошло не так уж и много времени с того момента, как нас вышвырнуло в пространство, линкор пока что не явился по наши души, да и вирус, как мне сказал связист, был уже изолирован. Оставалось лишь убрать последнюю «закладку», снова «разогреть» реактор — и свалить из этой системы куда подальше.
– Доклад — реактор заглушен, мы на накопителях, — сообщил мне стармех.
– Ну, тогда приступим, помолясь, — сказал я.
Мы закончили выжигание последнего модуля как раз вовремя — Винтер сообщил, что в «гипере» начались какие-то возмущения, как будто что-то очень немаленькое хочет оттуда выйти. «Вот и линкор пожаловал», — подумал я. — «Пора рвать когти».
– Пилот — самый полный вперёд, пока хватит энергии. Стармех — скорее готовь реактор. Скоро, боюсь, придётся стрелять.
– Принято, капитан.
То, что «Киров» начал движение, можно было ощутить, даже не глядя на приборы внутри шлема — только по тому, как на нас, находящихся не под действием бортовой системы гравизащиты, навалилась перегрузка. Ну, 3 «джи» — оно, конечно, неприятно, но далеко не смертельно, особенно, когда на тебе боевой или инженерный скафандр. Искусственные усилители мышц, жёсткая броня — всё это позволяет «держать» перегрузку. Ну, а сами мы люди, тренированные…
В шлюзе я оказался последним, пропустив вперёд себя бортинженера и десантников. И, бросив последний взгляд за корму «Кирова», я увидел то, что мне совершенно не понравилось — в систему вошёл наш «старый знакомый» — тот линкор. Я бросился на мостик, даже не сняв с себя скафандра.
Когда я упал в своё кресло, какие-то намётки плана у меня уже были. План отдавал голливудщиной — и самой дешёвой космооперой, но, кажется, иначе нам от линкора было не уйти. Честный бой? Ну да, как же. Нет, я мог поверить, что высади мы в эту штуку весь наш ядерный арсенал, мы могли бы повредить его. Без проблем, как говорится. Только вот, нам, думаю, хватило бы и одного попадания из его орудий. А не попасть в линейный крейсер — сложно. Он большой, знаете ли…
– Так, — сказал я, прочистив горло. — План у меня безумный, говорю сразу. Только вот иного шанса уйти от этой бандуры нет. Так что, экипаж, слушай мою команду… Идём на прорыв. Штурман — мне нужен прыжок сразу после того, как мы пройдём мимо этого линкора. Дальность — три световых года. Главарт — роди мне как можно больше залпов ГК, пока мы будем переть на него, изображая берсерка. Сможем, надеюсь?
– Так точно, капитан.
– Очень хорошо. Пилот — до расстояния в полклика прём, как на таран, потом резко вправо-вниз, проход на параллельных курсах с одновременным набором скорости для прыжка. Главарт — всё это время лупить по линкору из всего, что у нас есть. Особое внимание уделить его орудийным башням. Кровь из носа — но он не должен по нам выстрелить ни разу.
–
– Ну что же, товарищи офицеры… Понеслась!
Наверное, со стороны это выглядело сногсшибательно — «Киров» нёсся в лобовую на линкор противника, непрерывно плюясь огнём. Конечно, луч лазера в космосе не виден — если на его пути нет ничего, что может сделать его видимым. Теперь — было. И много, чего там было. Линкор тоже открыл по нам огонь — и главарт доложил о том, что удалось сбить почти всё, что летело в нас. Собственно, удивительного в этом не было ничего — плотность огня «Кирова» сейчас была такова, что пройти сквозь неё мало, что могло.
Конечно, накопители не могли сами по себе обеспечить корабль энергией и для хода, и для стрельбы. На одном из дисплеев передо мной стрелка неумолимо двигалась к черте, после которой «Киров» станет гробом для нас всех. К счастью, другая стрелка так же неумолимо отсчитывала секунды до того, как термоядерный реактор наберёт максимальную мощность. После этого «Киров» сможет обеспечить максимальную плотность огня — но это нам уже не понадобится, так как мы успеем уйти в прыжок.
Крейсер сотрясается всем корпусом от попадания. К счастью, оно лишь скользящее, скорее всего, один из снарядов линкора, чем бы он не стрелял, потерял часть скорости от нашего заградительного огня, и ударил в лоб корабля по скользящей траектории. Несмотря на это, удар был сильным.
– Доклад! — прохрипел я (горло отчего-то перехватило).
– Пилот — норма!
– Двигатели — норма!
– Главарт — потеря одного орудия в первой башне ГК. Остальное — норма.
– Принято. Пилот — сколько до манёвра?
– Пять секунд, капитан.
– Принял. Держитесь, ребята!
«Киров» входит в точку манёвра. Пилот заложила манёвр, отработав маневровыми двигателями. Гравизащита немного опоздала со сработкой — я ощутил, как меня чуть не вынесло из кресла. Корабль ушёл «вправо-вниз» относительно линкора, крутанув «полубочку». Теперь мы неслись в положении «брюхом вверх» относительно супостата. Конечно, башни ГК у нас были и там, но, помимо них, было там и ещё кое-что…
Линейный крейсер класса «Киров» не зря был предназначен помимо эскадренного боя, ещё и для планетарной осады. На его «брюхе» были установлены специальные орудия для орбитальной бомбардировки. Специальные орудия, могущие вести огонь специальными снарядами. Конечно, всё это было предназначено для атаки планетарных целей — но что мешает бахнуть из всего этого по вражескому кораблю в момент прохода мимо него? Верно, ничего не мешает…
Десяток «чемоданов», начинённых очень мощной высокобризантной взрывчаткой, разогнанные до очень высокой скорости (электромагнитные катапульты — это, как говорится, «не хухры-мухры») спустя сотые доли секунды буквально врезаются в борт линкора. Тот полностью покрывается взрывами. Я не думаю, что мы пробили его хотя бы раз. Но всё, что было не прикрыто бронёй, просто перестало существовать. Антенны связи, башни ближнего боя, всё, что выходило за пределы бронекорпуса — всё это было буквально сметено взрывами. Теперь ничего не мешало «Кирову» доразогнаться до нужной скорости, и совершить прыжок. Именно это мы и сделали.
========== Часть 7 ==========
Комментарий к
Это очередная злая и жестокая глава. В самом-то деле, сколько можно терпеть всё это? В школах убрали астрономию, по ТВ изо всех сил внушают, что никто не был на Луне… А Ren-TV надо запретить… Я так думаю!
Первый прыжок был коротким. Подождали полчаса, пока смотрели, как корабль перенёс бегство. «Киров» показал себя очень хорошо — кроме потери одного орудия, всё было хорошо. Конечно, на броне были сколы, выбоины и трещины — но, в целом, крейсер выдержал. Погони за нами не было. Винтер пересчитал координаты нового прыжка, разгон, прыжок — и мы в системе Бетельгейзе. Короткое ожидание — всё хорошо, и прыжок на базу «Альфа». На «Альфу» всегда возвращались из дальнего вылета — карантинные мероприятия, подготовка отчётов и тому подобные вещи.