СОЗ
Шрифт:
– Значит так, — сказал я. — Я так думаю, что эта штука здесь не одна такая. Хотя искать их сейчас я смысла не вижу. От дронов мы отобьёмся — а большего нам сейчас и не надо. Вспомогательный калибр линкора мы проверили. Конечно было бы неплохо и ГК проверить, но не на чем пока. Стрелять по этой штуке мы пока не будем — агрессии она не проявляет. Если сейчас появится тот линкор, и, если он проявит агрессию — а он её проявит — вот тогда и будем стрелять.
Мы продолжали отстреливаться от дронов. Орудия «Советского Союза» работали очень хорошо, удерживая дроны на почтительном расстоянии и испаряя тех из них, кто всё же рисковал идти в атаку. Конечно, рано или поздно должны были подойти главные силы противника —
«Киров», продолжая следить за «летающим заводом», отправил ещё несколько беспилотников на разведку. Всё же, как же это здорово — летать таким ордером! Пока мы с «Пенсаколой» отстреливали вражеские машины, «Киров» мог спокойно, ни на что, не отвлекаясь, вести полноценную разведку. Спустя ещё несколько часов были обнаружены ещё аномалии. Как оказалось, на одном из астероидов «сидел» линкор. Тот самый, или просто такой же, но это не суть важно — важно было то, что это был линкор, и он находился на астероиде. Нет, при желании, наверное, и «Советский Союз» можно было «посадить» на такой «булыжник», благо атмосферы здесь нет, и всё решается импульсами маневровых двигателей. Меня интересовала необходимость такого поступка — ведь в космосе можно так отработать маневровыми двигателями, что корабль останется именно там, где тебе нужно. Единственная причина, для которой могла понадобиться такая посадка на астероид, могла заключаться лишь в том, чтобы не держать корабль на виду, а «спрятать» его в поле астероидов. Чтобы он не подвергался ударам булыжников со всех сторон, а просто находился в относительно стабильном состоянии… Хотя, нет, чушь всё это — астероиды что — друг с другом не сталкиваются? Ну, будет корабль защищён только с той стороны, которой его посадишь на астероид, но не больше… Нет, что-то тут не сходится. Сама идея о том, чтобы вводить линкор в астероидное поле, казалась мне безумием. Пусть даже оно и не очень плотное — всё равно, это ведь линкор! Это двадцать пять километров в длину, и около пяти в ширину в корме, и это я про высоту не говорил ещё! Нет, что-то со всем этим делом было явно нечисто.
Я связался с «Кировым» и просил коды для управления беспилотником. Надо было или подвести его поближе к вражескому кораблю, или немного изменить настройки камер — очень уж интересно было, зачем вообще «сажать» линкор на астероид, и как его на этом астероиде крепить. Вот сейчас и посмотрим.
Я получил управление беспилотником и перевёл его на капитанский пульт. Так, самая малая тяга, осторожно переводим БПЛА на другой курс, после чего очень осторожно идём на сближение с линкором противника. А теперь просто гасим тягу и идём по инерции. Скорость у БПЛА сейчас просто никакая, так что лететь он будет долго — а мы будем долго наблюдать. Итак, что мы видим интересного? На самом деле, пока ничего особенного. Да, линкор стоит на поверхности астероида, который лишь в два — два с половиной раза больше этого корабля. Он, как и «завод», буквально вцепился в камень какими-то «лапами». Ну что же — если у них таким специальные стыковочные приспособления — пусть. Стоп! А это что такое?
БПЛА немного снесло относительно положения линкора — и я увидел, что корабль «ест». Ну, так же, как и «завод» — буры и фрезы вгрызались в поверхность осколка планеты и, откалывая куски, сбрасывали их на транспортёры, которые везли их внутрь корабля.
Нет, я всё понимаю — тот же «завод» получает материал, из которого потом делает дроны. Мало ли, что там есть, в этих булыжниках. Но зачем делать то же самое линкору? А то, что это именно линкор, было видно даже с большого расстояния — как-то запоминаешь, как выглядит корабль, от которого ты сначала пытался удрать, а потом имитировал атаку на него. Это совершенно определённо, был или то же
Всё же, корабль оказался ем же — я увидел на его «лбу» повреждения, после того, как «подкрутил» камеры беспилотника. На лобовой бронеплите чужака были видны хорошие такие выбоины, очень похожие на те, что остались на броне «Кирова». И было видно, что какие-то аппараты буквально «ползают» по броне линейного корабля. Видно было плохо, но, кажется, они заделывали эти выбоины. Периодически аппараты перемещались к одному месту, после чего продолжали свою работу.
– Что они делают? — спросила Олеся, которая подошла к моему креслу.
– Может, за материалом для заделки выбоин отправляются? Я ведь вижу пока лишь то, что и ты. Но вот насчёт кибернетической формы жизни, кажется, мы были правы.
– Почему ты так думаешь?
– Эти ремонтники действуют не как управляемые машины, а как совершенно живые существа. Может, конечно, там более совершенное управление, чем у нас — но смотри, они как живые. Так что — или это изначально небиологическая форма жизни, или, в самом деле, киборги какие-нибудь.
– Знаешь, а приятного ведь в этом мало. Как можно объяснить «железяке», что живые тоже имеют право на жизнь?
– Да, я понимаю. А они могут и очень сильно не любить живых, например, или искренне не понимать — как это, быть живым, и что с нами вообще делать.
– Это опять из твоих книг? Сколько же ты прочитал-то?
– Много, милая, много. Сама знаешь, чтобы к нам попасть, надо иметь очень хорошее воображение. А что его развивает, кроме фантастики? Ну, и она, ели, конечно, это не самый тупой трэш, позволяет хоть отчасти подготовить к тому, с чем мы можем столкнуться.
– Интересная идея, — сказала Олеся. — Надо будет посмотреть что-нибудь на досуге…
– Главное теперь — чтобы возможность этого досуга у нас появилась, — мрачно сказал я. — Сдаётся мне, что драться с этими деятелями нам придётся очень жестоко…
Мы продолжили наблюдения за «сидящим» на астероиде линкором. Да, совершенно, как живое существо, он «пожирал» этот кусок камня — астероид становился заметно меньше. Другие беспилотники с «Кирова» и «Пенсаколы» обнаружили ещё несколько линкоров, которые также «отдыхали» на астероидах. То, что они тоже «ели», не вызывало никаких возражений. К этому моменту я приказал отвести корабли от астероидного поля, после чего дроны нас не преследовали. Я созвал капитанов кораблей на виртуальное совещание.
– Ну-с, джентльмены, что делать будем? — спросил я.
– Ну, вариантов ровно два, — сказал Винтер. — Или атаковать — или уходить отсюда. И, как по мне — то лучше свалить. У нас один линкор и два линейных крейсера. Не факт, что отобьёмся.
– Ну, я бы по-другому сказал, — усмехнулся я. — У нас линкор — и целых два линейных крейсера. Ну и возможность нанести первый удар тоже никто не отменял.
– Алексей, а стоит ли? — спросил Питерс. — В конце концов, мы сами вторглись в эту систему, может, дроны просто пытались нас отсюда выпроводить…
– Джонни, ты сам в это веришь? — спросил Винтер. — Я в курсе, что «Пенсаколу» в её прошлый визит атаковали не так, чтобы уж очень сурово — но нам-то пришлось очень нехорошо. Нас пытались взять под контроль, нас пытались взорвать… А потом нас атаковал тот линкор. Кстати, он нас ещё и по двум системам гонял. Так что, Джонни, намерения у этих ребят какие угодно, но только не мирные.
– Ребята… Я понимаю все ваши доводы, — сказал я. — Только и у меня есть что-то вроде решения. Я предлагаю продемонстрировать свои мирные намерения, но при этом не раскрывать своей численности. Если уж это всё не поможет — тогда можно атаковать. Я так думаю, что если выйти на катере туда, где они гарантированно смогут этот катер заметить — то есть шанс на мирные переговоры?