Создатель балагана

Верт Алексей

Тот инстинктивно отшатнулся, а потом, ахнув, попытался схватить рисунок. Но Юлиус был начеку, он вовремя отдернул портрет и поднял его над головой.

– Великая и несравненная Эф! Сегодня королева грации и красоты, лишь на день прибывшая в наш скромный город, ищет самого достойного, дабы стать его женой!

– Начальная цена за право стать мужем этой красавицы – пять драхм! – Юлиус помедлил секунду, однако претенденты в супруги мялись и не спешили платить, поэтому он восторженно продолжил. – Не жена, а сплошные плюсы! Во-первых, в детстве

ее сравнивали с самой Афродитой!

– Пять драхм? Я заплачу! – владелец заведения то ли проникся красотой портрета, то ли решил подбодрить своих клиентов.

Юлиус, вдохновленный только что придуманной биографией, продолжал:

– Во-вторых, она хозяйственна, как Гера, и ждет своего героя, как Елена! И, раз уж мы говорим о божественном – она жрица Диониса, а значит, никогда не станет пилить мужа за то, что тот пьет – наоборот, поддержит его в этом светлом начинании и сама подольет вина в кружку!

Такой бронебойный аргумент не мог не подействовать.

– Шесть драхм!

– Семь!

– Восемь!..

– Друзья мои, вы уверены, что это достаточная цена для той, которая руководила празднествами в честь Диониса?

На несколько секунд повисло замешательство, но вскоре один из смельчаков поднял руку и громогласно заявил: «Десять!»

– О! Вы только посмотрите на него. Уже через несколько минут он будет купаться в объятиях настоящей нежности..

– Сто! – внезапно раздался голос.

Несмотря на громогласность сказанного, Юлиусу понадобилось время, чтобы разглядеть в толпе собравшихся хилого человечка, которого где-нибудь обязательно сбросили бы со скалы ещё в момент рождения. Мужчина был лыс, стар и мал, но, к удовольствию Корпса, богат. Судя по шепоткам, побежавшим по залу, которые мошенник давно научился фильтровать, то был явно не последний человек на местной фабрике.

В воцарившемся молчании, полном зависти и любопытства, Юлиус отсчитывал:

– Сто драхм, раз!.. Сто драхм, два!.. Сто драхм, три! Давайте поздравим счастливца!

Толпа разродилась жидкими аплодисментами, а сам победитель аукциона, гаденько улыбаясь, протолкался к постаменту.

– Как вас зовут, представьтесь.

– Маркус Онассис.

– Отлично, Маркус, поздравляю. Держите портрет и пойдемте же скорее туда, где несравненная Эф ожидает встречи с вами.

– Да-да, конечно, – Маркус суетливо схватил портрет, затем поочередно вытер ладони рук об штаны и вновь улыбнулся. – Скажите, а вы действительно считаете, что я ей понравлюсь?

– Иначе и быть не может! – отрезал Корпс. – Вы доказали свою состоятельность, героичность и рисковость. К тому же, вы не побоялись вступить в спор со множеством мужчин, явно превосходящих вас в силе!

Последнюю фразу Юлиус нарочно произнес как можно громче, чтобы Онассису досталось побольше злобных и завистливых взглядов. Как частенько говаривал Фавн: «Пока в твоих руках тряпка, которой можно вытирать всё подряд, никаких проблем у тебя не возникнет. Но стоит лишь тряпке вспомнить, что она

когда-то давно была прекрасным и дорогим платьем, как она начнет капризничать, и тогда уже жди беды. Потому не стоит давать тряпке вспоминать о своём прошлом».

На всех парусах, придерживая «счастливчика», Юлиус спешил в «Пяту Ахилла». Было бы очень обидно, если бы за это время жрица Диониса куда-то подевалась. Корпс точно знал, что момент, когда с Маркуса можно стребовать деньги, ещё не настал. Однако, когда Юлиус вбежал в знакомый зал с «пяточными столами», выяснилось, что «Эф» никуда не ушла, а всё так же сидела за столом. Судя по бледному лицу, дрожащим рукам и тому, как она судорожно пила из кружки – похмелье во всю наслаждалось своей властью.

Между тем счастливый кандидат в мужья замер посреди зала и растерянно оглядывался по сторонам, не узнавая в помятой жрице Диониса свой аукционный выигрыш. «Нет, а что ты ожидал увидеть? – мысленно пожал плечами Юлиус, быстро подбирая аргументы для финального аккорда мелодрамы, когда любящие сердца должны были соединиться, а их благородный помощник удалиться в закат с карманами, полными презренного металла. – Ты думал, что она здесь будет в соблазнительной позе над столом возвышаться?» Но вслух он, естественно, этого не сказал. Приникнув к уху Маркуса, мошенник доверительно зашептал:

– Очень волнуется перед встречей с вами, друг мой! Видите, как бледно ее лицо? Как дрожат руки? Однако, несмотря на трепет, несравненная Эф – мечта мужчины!

– Это… она?

– Конечно!

Юлиус тащил за собой упирающегося жениха и надеялся, что тот артачится от смущения, а не от праведного гнева, вызванного несоответствием портрета и помятой девицы.

Юлиус пихнул коротышку на скамью рядом с девушкой, сам плюхнулся напротив нее и громко заорал:

– Эй, хозяин, кувшин вина и закуску, что-нибудь повкуснее! У нас сегодня праздник!

– Это какой, позволь спросить? – прошипела девушка, уставившись на Юлиуса исподлобья. Взгляд у нее получился такой тяжелый, что хоть сваи забивай.

Мошенник лишь радостно улыбнулся в ответ и продолжил в том же восторженном духе:

– Милейшая, что до меня, то я всегда полон радости, когда встречаю жрицу Диониса. Моя кормилица любила повторять: «Запомни, Юлий, лучше вина или женщины может быть только женщина с вином!» Вот это – Маркус, и у него сегодня праздник почище, чем у любого в этом трактире. Знаешь, почему?

– Нет.

Жрица покосилась на соседа. Тот улыбнулся ей в ответ, игриво подвигал бровями – в такт с ними двигались еще и оттопыренные уши – и судорожно пригладил три волосины на голове. «Герой, – откомментировал в уме Юлиус. – Любовник. Наш Парис».

– Потому что он всю жизнь мечтал… выпить с тобой!

Девушка фыркнула в кружку и расплескала вино. Хозяин заведения громко засмеялся и зааплодировал. Юлиус тихо, так, чтобы слышал только Маркус, закончил мысль:

– Сначала выпить, а потом и свадьбу играть можно.