Созвездие Сердец
Шрифт:
– Знаешь что, уши всюду! Много, тысячи ушей! Да только мои уже горят от нетерпения! Выкладывай!
Дюм достал табакерку, присел на булыжник и начал:
– Плохи дела наши. Всю долину разорят! Ни одной деревушки не оставят! Тётушка говорит, Гиида готовит свою армию к войне. И нас, как ближайших к Гроттоскаму, разграбят первыми! Говорит, талисман нужен! Он нас и защитит, если нападут. И скроет так, что не найдут. И хлебом обеспечит, если голодом заморят. Но вот только его самого, этот талисман треклятый, нужно будет отобрать!
– А если голоден – накормить?
– Тебе видней!
– Эка сказочка! Я так всякому могу голову запудрить и послать к пиратам за русалками!
– Тётушка также сказала, что мы с тобой можем его узнать!
– Вот уж почесала так почесала! Не смеши: ты да я? Ну, ты ещё более-менее с приветом, а я-то даже из лука стрелять не умею!
– Ага! Значит, не стрелял ты в Ирэю!
– Нет! И ещё она спрашивала о тебе! Почему это ты не шатаешься вместе с нами по ночам! Один раз всего пришла, о тебе спросила и как испарилась с тех пор! И что это она в тебе разглядела, в чудаке-то?!
– То же, что и Келла! В её глазах мы с тобой друг друга стоим. Думает, как пить дать: подерёмся, кубарем покатимся да и угодим мордами в несчастный талисман!
– А он тут как тут уже тёпленький, разгорячённый нашей битвой! Попался, дурачок! Ха-ха! Так всё и будет, Дюмито! Ура! Чего расселся? Побежали! Трепещи, талисманишка!
Юм подпрыгнул, забросил себе на спину рюкзак, руки в боки, огляделся: «Туда!» – и уверенно зашагал.
Дюм только было согрел камень под собой. Он обречённо подкинул свою сумку и двинулся за неугомонным братом. И ещё долго выслушивал его громкие угрозы талисману.
Ещё пару дней спустя
Как-то раз двое путников устроили привал в утыканной камнями чаще.
– Ну и что мы будем есть? – негодовал Юм, пнув пустой рюкзак.
– Сперва передохнём. После придумаем, где бы раздобыть еды.
– И как это думать – на голодный желудок?! Он урчит уже громче меня!
– Так вот, может, тебе заткнуться да послушать свой живот?! Готов поспорить – он и то больше дела скажет, чем ты!
– Ты покойник, братец!
Юм подскочил, чтобы наброситься на Дюма, да угодил пяткой в обрыв и свалился вниз.
Дюм схватил сумки, поспешил за братом. Холм был невысокий и оказался потолком входа в пещеру. К ней-то и приземлился Юм и здорово бы ушибся, да по пути шмякнулся на какой-то большой и тёплый камень, которого теперь, когда Юм поднял голову, у входа в пещеру уже не было.
– Цел?
– Не дождёшься! Жить буду.
– Дай-ка погляжу.
– Ерунда! Царапина.
– А мог бы хребет поломать! Легко отделался, везунчик!
– Это всё камень…
– Какой ещё камень?
– Большой, тёплый и мягкий. Я на него упал!
– Кажись, поспешил я обрадоваться… Ты умом не ушибся?
– Да говорю тебе! Он стоял вон там, у входа!
Братья дружно посмотрели на пустое место.
– Юм, ты только не нервничай.
– Думаешь, я дурачок?
– Ты всегда им был, но вот отныне – только не нервничай.
– Да, кажется, я вспомнил, что там, наверху, мы не закончили! Ну, всё, защищайся!
Юм, пошатываясь, вскочил. Дюм недоверчиво попятился.
– Так, по-твоему, я камешек?!
Двое братьев услышали рычащий голос у входа в пещеру и резко повернули головы.
– Это он! – с блаженной улыбкой произнёс Юм.
У входа и впрямь сидело здоровенное чёрное чудище, похожее на фигуру из каменных мускулов. Чудище смотрело на них неподвижно и вдруг встало и выпрямилось.
Это была двухметровая каменная глыба. Точно чёрный, выжженный пожаром кусок земли. Только с руками и ногами. И сердитым светящимся жёлтым взглядом. Очень сердитым.
– Стоило мне выйти поутру, чтоб полюбоваться на рассвет, как вместо рассвета мне с неба на голову валится какой-то болван! Ещё и камнем обзывает!
Братья застыли с раскрытыми ртами. Даже Юм не находил, что ответить. Он был по-глупому счастлив и обезоружен одновременно.
– Видать, прав твой дружок! Не просто так тебя с неба вытурили – умом ты и до удара о мою несчастную голову не выделялся!
Дюм разглядел в глубине угольного каменного лба два яростно горящих янтарно-огненных глаза.
– Чего застыли? Да это вы окаменели! Ха! А ну проваливайте! А не то увидите, как быстро камни умеют бегать и лупить!
– Простите нас, сэр, – произнёс виновато очарованный Дюм, ткнул в плечо точно влюблённого Юма, подхватил обе сумки – и оба поспешили прочь.
– И не попадайтесь мне! – прорычал здоровяк им вслед. – И передайте Гииде, что впредь я перебью и отправлю в ад всех её гонцов!
Братья долго бежали молча. Так же молча присели отдышаться. Юм, всё ещё очарованный, спросил:
– Ты видел?
– Змеиные янтарные глаза?
– Нет! Его сердце. Сперва он был весь – с ног до головы – чёрный. Но чем сильнее он злился, тем больше светилась сквозь каменные трещины его грудь, будто разгоралась где-то внутри.
Оре
Каменные почвы здешних лесов издревле были изъедены гигантскими червями хитириями. Их прозвали так из-за жуткого писка, издалека похожего на «Хи-ти-ри-и-и-и!». Эти чудовища-людоеды уничтожили не одну деревню. Спустя много страшных лет люди научились убивать хитирий ядовитыми копьями, когда стало известно, что черви не переносят ягоды тёрна. Зато хитирийское мясо высоко ценили иноземцы, и, продавая его за баснословные деньги иностранцам, деревни выжили и расцвели.