Созвездие верности
Шрифт:
– Но не я, – Куин пыталась освободиться, но он крепко обхватил ее шею руками, и они слились в долгом поцелуе.
Глава 14
Он попросил ее держать ухо востро.
Он сказал, что она сразу поймет, когда увидит это. И вот, целые сутки после того как они спасли поморника, Румер сгорала от любопытства и смутного беспокойства. К своему удивлению, она обнаружила, что невольно пыталась высмотреть Зеба среди окружающих. Услышав шорох колес велосипеда по гравиевой дорожке, она вытягивала шею. Это было безумие,
В своем офисе она составила отчет для Службы охраны дикой природы штата, заполнив необходимые бланки с описанием того, что случилось с поморником. Каждый вопрос, на который ей приходилось отвечать, возвращал ее мысли к Зебу. О, он просто заполонил ее всю, и хотя она пыталась избавиться от него, ощущение от прикосновения его рук было настолько реальным, что от него невозможно было избавиться.
– Как это было? – перебирая бланки, спросила Матильда, улучив свободную минутку.
– Как операция на смерче, – улыбнулась Румер. – У той птицы было больше энергии, чем у сотни диких кошек. Своими когтями и клювом она могла бы…
– Жаль, что меня там не было.
– Ну, у меня нашелся ассистент, – сказала Румер. – В некотором роде.
– Правда?
– Ты не поверишь, им оказался Зеб.
– Доктор Ларкин! Вы что-то от меня скрываете!
– Да ничего особенного. Мы сидели в «Фолейс», болтали, а потом прибегают дети и рассказывают нам про поморника. У него не оставалось другого выбора.
– И как он, справился?
– Вполне, – Румер представила себе, как Зеб крепко удерживал разбушевавшуюся птицу.
– Может, стоит взять его к нам как ветеринара на день? – спросила Матильда, намекая на начатую Румер два года назад программу, позволявшую старшеклассникам поработать денек в ее офисе, чтобы на собственном опыте узнать, каково это – лечить зверей.
– Ни за что! – отрезала Румер. – Но ты не подменишь меня после обеда? Хочу повидаться с Блю; мы с Эдвардом собирались съездить к реке.
– Нет проблем, – вздохнула Матильда и пристально посмотрела на доктора Ларкин. – Но я думаю, что любой человек, усмиривший раненого поморника, достоин быть принятым в семью. – Потом, словно осознав смысл своих слов, она прикусила губу. – Прости, я ляпнула лишнее.
– Да, но мы это уже пробовали, разве нет? Принять Зеба в свою семью…
– Вот мы и вернулись к вопросу о полосках, – сказала Матильда. – Может ли тигр их сменить?
– Не знаю. Но даже если так, то сумею ли я простить и забыть?
– Забыть – никогда, – Матильда обняла ее. – Простить – может быть.
Румер кивнула. Она изнывала от желания выбежать на улицу, забраться в машину, примчаться на ферму и оседлать Блю. Эдвард наверняка ждал ее, уже подготовив лошадей к поездке. Она живо представила себе, как он работает в хлеву и заботится о своем стаде. Этой мыслью она хотела укротить свое сердце, отвлечься от переживаний по поводу неведомого ей сюрприза Зеба. Бедный Эдвард, избранный, чтобы спасти ее от чувств, заставлявших ее краснеть и дрожать при одном лишь упоминании о Зебе.
Румер была у себя в офисе, а Сикстус куда-то
– Меня поймали с поличным, – усмехнулся Зеб.
– Да, а разве нет? Средь бела дня сидит на дереве во дворе Румер… что ж, теперь с тебя причитается, – откашлявшись, сказала Винни.
– Что?
– Ты должен поболтать со мной. Поэтому… бросай свои дела и повесели старушку.
Рассмеявшись, Зеб спустился вниз. Какой бы старой ни была Винни, он знал, что она проживет еще лет сто. Она протянула ему руку, он поцеловал ее, а потом взял в свою ладонь и крепко держал, пока они стояли на участке промеж двора Румер и его старого коттеджа.
– Ты прекрасна, – сказал он. – И молода, как никогда.
– Дорогой, мне уж не петь ни в Метрополитен-опере, ни в парке Бушнелл. Миновали деньки продюсеров Моше Паранова и доктора Наги, моих любимейших друзей. Они столько сделали, чтобы познакомить Хартфорд с оперой. Прежде Коннектикут в этом смысле был полнейшим захолустьем. Они наняли меня, и ох – теперь мне так грустно. И осталась я одна…
– Но ты все еще с нами, Винни, – Зеб расчувствовался при виде слез, стекавших по ее морщинистым щекам. Он обнял ее за хрупкие плечи. – Я понимаю тебя.
– Правда? – Он кивнул.
– Жить, имея замечательные отношения с людьми, которыми ты дорожишь, а потом взять и потерять все это…
– Наши судьбы до странного похожи, – промокнув глаза кружевным платочком, сказала Винни. – Мы оба познали вкус славы. Знаешь, а ведь я переживала за тебя.
– Почему?
– Потому что ты зачем-то взял и спустился на бренную землю после десяти лет головокружительных полетов к звездам.
– Да, – он еще крепче сжал певицу в объятиях. – Так оно и есть.
– Я и сама взлетала к звездам, – вздохнула она. – Со сцены Нью-Йорка, Милана, Венеции… даже Хартфорда… Это было такое невероятное ощущение…
– Тебе было нелегко… сменить свой род деятельности? – аккуратно подбирая слова, спросил Зеб.
– Ох, какой ты у нас обходительный, – рассмеялась Винни. – Ты о том, когда мой голос перестал привлекать полные залы народу и мне пришлось преподавать?
Зеб поглядел в небо, где на фоне синевы ему подмигивали яркие искорки звездных алмазов.
– Тебе, наверное, тяжело будет работать в лаборатории? – спросила она. – И изучать полеты, вместо того чтоб летать самому?
– Да, – признался он, и у него засосало под ложечкой. – Будет тяжело.
– Может быть, ты расскажешь кому-то из нас о том, что случилось с тобой там, наверху.
– Когда-нибудь, – кивнул он, рассматривая созвездия. – Может быть, когда-нибудь.
– Жизнь продолжается, Зеб. Я могла бы впасть в уныние и сожалеть по поводу битком набитых залов оперных театров, но вот она я, твердо стою на земле, здесь, на Мысе Хаббарда.