Созвездие жадных псов
Шрифт:
– Ерунда получается, Анна Ивановна, только ничего поделать не могу, даже под подписку выпустить, прокурор против.
– Объясни, бога ради, что случилось, – прошептала женщина.
Вчера вечером Витя довел Сонечку Звягинцеву до дома, и они немного посидели на скамейке. Потом Соня вошла в подъезд, часы показывали полночь. Если бы Виктор не задержался на детской площадке, поджидая, пока в окне Сони вспыхнет свет, если бы он сразу быстрым шагом ушел прочь… Но мальчик терпеливо ждал у входа, а квартире Звягинцевых продолжала царить темнота. Внезапно Витя насторожился. Сонечкины родители
Минут через пять встревоженный парень пошел в подъезд. На полу у почтовых ящиков он увидел сумочку Сони, одну туфельку, вторая валялась у входа в подвал. Вне себя от ужаса юноша ринулся по ступенькам вниз и увидел распростертую на полу Соню и полуобнаженную мужскую фигуру. Руки действовали быстрее ума. Виктор схватил какую-то железку и со всего размаха опустил ее насильнику на голову. Мужчина издал страшный, клокочущий звук и упал на бок. Витя подхватил Соню на руки и поволок в квартиру.
Разбуженные Звягинцевы чуть не умерли, увидав окровавленную дочь. Но Виктор, опустив бесчувственную Соню на диван, пояснил:
– С ней все в порядке, я убил человека.
Мама Сони, до тех пор приветливо принимавшая Славина у себя дома, отшатнулась. Отец вызвал милицию. До приезда оперативной группы он держал юношу в комнате, но Витя и не думал убегать. Его доставили в отделение, заперли в камере, отложив разбирательство до завтра. Утром следователь допросил Славина и тут же вызвал Соню. Девочка явилась в сопровождении мамы, Раисы Ивановна. На все вопросы Иннокентия отвечала мать, дочь лишь кивала, изредка говоря: «Да, да, да». В их рассказе дело выглядело по-другому. Соню никто не насиловал, она спокойно поднялась домой и уже лежала в кровати, когда в их квартиру с вестью об убийстве ворвался Славин.
Следователь крякнул, хитрость Звягинцевых была ему ясна. В маленьком Мартынове изнасилованной девочке ни за что не выйти замуж. Да спустя тридцать лет после происшествия злопамятные сплетники будут повторять:
– А, это та самая Софья, которую отымели в подъезде.
Придется либо отправлять девушку к родственникам в Новосибирск, либо уезжать всем вместе…
Сложность состояла еще и в том, что приехавшая бригада нашла труп в приличном виде. Кроме расколотого почти надвое черепа и кое-каких царапин, ничего не говорило о происшедшем. Брюки на мужчине, впрочем, как и нижнее белье, были надеты. Кто-то постарался до приезда специалистов исключить даже мысль об изнасиловании.
Иннокентий только тяжело вздыхал. Неизвестный, решивший запутать следы, не только одел труп, но и, воспользовавшись тем, что дело происходило в подвале, сорвал вентиль горячей воды. Оперативная бригада пробиралась к месту происшествия чуть ли не по колено в кипятке. Если на половых органах насильника и оставались следы, то их напрочь уничтожил поток. Впрочем, можно было отправить Соню к гинекологу, взять у нее из-под ногтей частички кожи насильника, но Раиса Ивановна категорически воспротивилась всем этим процедурам.
– С какой стати моя дочь, невинная девушка, станет отправляться на всякие осмотры? – кричала женщина. – Еще чего! Ишь придумали. Решили убийцу ценой Сонечкиной честной репутации спасти?
Виктор оторопел, узнав, какие показания дали Звягинцевы.
– Ну почему? Почему? – без конца спрашивал он Иннокентия.
Следователю было жаль парня.
– Почему, почему, по кочану, – рассердился он, – меньше надо железными палками размахивать! Делать-то нам теперь чего? Ишь, сволочи, боятся, что слух про изнасилование пойдет!
– Понятно, – пробормотал Витя и замолчал.
Как ни старался Иннокентий разговорить подследственного, ничего не получалось. Славин только буркнул:
– Я лгал, убил его один. Сони там не было.
– Эй, парень, – предостерег следователь, – не глупи, времена рыцарей кончились, будешь потом полжизни за альтруизм расплачиваться!
Но Славин бубнил:
– Занесите это в протокол.
– Да зачем тебе его убивать! – взвился Иннокентий.
– Часы хотел снять, – ляпнул Славин и замолк.
Был в этом деле еще один момент. Убитым оказался вполне добропорядочный мужчина, отец семейства, живший в соседней с Соней квартире. Его жена, вне себя от горя, рыдала в кабинете у следователя, приговаривая:
– Мой муж никогда не кинется на женщину!
Да и характеристики с места работы убитого были великолепные.
Тогда Иннокентий, дождавшись момента, когда старших Звягинцевых не было дома, приехал к Соне и в упор спросил:
– Слушай, он ведь не насиловал тебя. Ты жила с ним, встречались небось в этом подвале. Просто в тот вечер он ждал тебя…
Сонечка вспыхнула, закусила пухленькую губку, и следователь понял, что угадал.
– Тебе было некуда деваться, – дожимал он девчонку, – когда Виктор ворвался в подвал, пришлось прикидываться жертвой, чтобы никто ничего не узнал, ни родители, ни супруга твоего полюбовничка.
– Ну и чушь вы придумали, – пришла в себя девушка, – и вообще, я несовершеннолетняя, вы не имеете права меня в отсутствие взрослых допрашивать!
Иннокентий пошел к двери, на пороге обернулся:
– Славина посадят!
Сонечка опять покраснела:
– Кто его звал в подвал! Зачем он пришел? Наломал дров, пусть расплачивается!
Дело дошло до суда. Когда Майечка услышала приговор, она даже не зарыдала – десять лет в колонии. Бедному Вите опять не повезло. Преступление он совершил на следующий день после того, как ему исполнилось восемнадцать. К несовершеннолетним нарушителями закон, как правило, более лоялен.
Славин отправился в Коми. Сначала оттуда пару раз пришли письма со странным обратным адресом – учреждение ИТК1149/8. Потом переписка прервалась. Очередная посылка с сушками и сгущенкой вернулась назад. «Осужденный Славин В. С. 1969 года рождения переведен в другое исправительно-трудовое учреждение». Анна Ивановна начала посылать запросы в Москву. Наконец пришел ответ на официальном бланке с печатью: «Осужденный Славин В. С. 1969 года рождения переведен по его просьбе в другое исправительно-трудовое учреждение: ИТК 1150/9». Анна Ивановна стала писать письма туда, но Витя не отвечал, зато пришел конверт, заполненный чужой рукой: