Спасатель
Шрифт:
Оказывается, мы участвовали в триатлонах со знаменитыми ветеранами. Дядя Боря с кем-то меня знакомил, но я после соревнований - никакой. Я хотел только одного: встать по душ, пропарить мышцы, намазать ноги мазью и завалиться в койку. После соревнований я не мог заснуть, но я хотел просто полежать. Поэтому ничего не слышал и не видел вокруг себя. Питание как ребята не возмущались, дядя Боря, приносил мне сам. Мама, как могла сглаживала этот момент, старалась принести витаминное питьё и остальным. И это срабатывало, все успокаивались - витаминные комплексы мама называла "чудесными". На поселковой
– - Надо для дела.
И пришлось мне позировать.
28 Вне конкурса
Ближе к зиме дядя Боря сказал:
– - Попробуем в юниорах на следующий год выступить вне конкурса. А, Василь?
Я кивнул.
– - Чё не спросишь, где?
– - Где?
– - На Чемпионате России. И ещё в Москве, в Крылатском, на спринт-триатлоне. Там тоже Чемпионат России. Но взрослый. Отдельно стартуют любители. Давай заявимся в "любителях"?
– - Давайте.
Спринт-триатлон я не очень любил. С первых метров я старался уйти в отрыв на воде. Но 800 м для меня в плавании - мало, далеко не оторваться.
– - Обозначили себе соревнования и пашем. Понятно?
– закончил дядя Боря разговор резко, как всегда.
И весь учебный год я пропахал. Перегрузки вошли у меня в привычку. У меня без тренировок начиналась ломка как у наркомана. Кроме Михайло, никто из наших уже не мог со мной выдерживать тренировки. После лета все несколько охладели к секции - летние нагрузки не прошли бесследно. Но никто не жалел, все радовались, что уехали на пробег. У нас в Мирошеве стояла дикая жара, во Владимире, при въезде на шоссе от жары взорвалась бензозаправка, огонь в момент перекинулся на рядом стоящие сосны. Лес выгорел в момент. Самый смог, который шёл из Куровского, из Шатуры, мы не застали. Но, когда вернулись во второй половине августа, гарью ещё тянуло, но несильно. Наши мирошевские леса не горели, они больше лиственные. Но все, не смотря на травмы и усталость, радовались, что так вовремя надоумили дядю Борю организовать велопробег.
В школе нас пугали ГИА. Под прикрытием ГИА многие заречные поцаки проводили время с девушками - по нашим хулиганским улицам катилась молчаливая волна любви. Бассейн наши заречные не пропускали, велы тоже, а бегать перестали.
Уже треть секции состояла не из наших поселковых. Дядя Боря больше был занят с младшей группой. Иногда всё же проводились общие тренировки на новеньком асфальте шоссе. Наша четвёрка - я, Михайло, Киря и Влад -- из младших, уходили в отрыв. Остальные наши, хвалёные заречные, сачковали с новичками - любовь выбила их из спортивного ритма.
– - Возраст опасный, - говорил дядя Боря о любви наших поцаков.
– А с новой группой - это уж как повезёт. Вы-то дружные. С детства по улицам вместе бегали. А городские все из благополучных семей. Это не есть хорошо. Может девочек начать брать?
– - Ой!
– - ойкнул Мишаня.
– Девочек?!
– - Вот и я пока в раздумьи.
Летом после девятого я не подвёл дядю Борю. Я не мог, не имея официального разряда, заявляться от региона. Но дядя Боря и не хотел, чтобы я сразу официально выступал на чемпионате среди юниоров.
– - Надо приглядеться, -- говорил он.
Я, шестнадцатилетний, выступал вне конкурса, и вошёл в десятку - значит, стопроцентно заработал себе путёвку от региона. В Москве же, на спринт-триатлоне в Крылатском, в десятку среди любителей не вошёл, но триатлон - не молодёжный вид. Среди взрослых раньше двадцати успеха никто не добивается.
29 Подготовка
Я готовился к следующему году.
Дядя Боря говорил:
– - Или на следующий год, или никогда.
И я пошёл в десятый класс с одной целью -- победить на Первенстве России среди юниоров.
После девятого класса наши заречные ушли из школы, разъехались по городам и колледжам.
Михайло Иваныч остался только потому, что мы с дядей Борей упросили его. Я бы пережил, если бы Мих ушёл. Но дядя Боря сказал:
– - Михайло Иваныч! Ты нужен Василю! Останься и дальше в школе.
– - Не могу, -- сказал Миха, -- мне работать надо. Матери платят всё меньше и меньше. А расходов всё больше и больше: сеструха теперь мать-одиночка. Батя всех один тянет.
– - Потерпи!
– умолял дядя Боря.
– Если совсем прижмёт в смысле денег, решим вопрос.
Дядя Боря очень боялся вредительства на будущем чемпионате, он был просто помешан на этом.
Он говорил:
– - Не просто так наши тренировки стали смотреть из спортшколы эти тренеры. Да и пацан вертлявый, сын тренера, не зря на трибунах иногда наблюдает. Ты знаешь, что он с тобой на юниорах выступал?
– - В триатлоне?
– подскочил Михайло как ужаленный.
Я-то уже знал эту новость, хотя на дистанции Стёпу невидел. (Или не узнал?)
– - Именно. Ваш Стёпа теперь в триатлоне. Он вкаждой бочке затычка. Это неспроста, -- чесал свою лысую репу дядя Боя.
– - Они что-то замышляют. Я заявлю, Михайло, тебя тоже. Если нам что-то сделают в транзитке с велом, ты пожертвуешь свой вел Василю.
Мы с Михой ухмылялись: навязчивая идея, да и что можно ожидать от человека, который прятался от неминуемой смерти в холодильнике ЗИЛ.
– - Он везде и всех подозревать будет - так говорила мама, -- Борис Александрович никому не верит.
Оказалось, что Ева перешла в нашу школу. И не в девятый, а в восьмой. Она очень плохо училась в своей школе, так плохо, что наша школа приняла её только "на низ". Но Киря с Владом говорили, что Ева не тупая, просто пока тренировалась, вообще не училась. Гимнастику она бросила, поговаривали, что она лежала в больнице. Но мне она такого ни разу не говорила. Все два года я носил Еве холодцы или просто рульки - мама заставляла.
– - Раз обещал, носи.
Папа уже привык, что надо закупаться и на Евину долю.