Спасая Куинтона
Шрифт:
– Может мне стоит пойти и поговорить с ней, - предлагаю я.
– Посмотрим, смогу ли я что-то сделать.
– Как всегда пытаешься всех спасти.
– Всех, кто мне важен, - поправляю я, встречая его взгляд.
Он смотрит на меня нерешительно, а потом вздыхает, подчиняясь.
– Что ты здесь делаешь? Я думал, мы все выяснили на крыше.
– Он так говорит, будто всерьез полагает, что наш разговор на крыше был последним.
Требуется огромное количество энергии, чтобы отмахнуться от его дурацкого комментария.
–
– Мы просто поругались, и теперь я здесь, чтобы извиниться.
– Извиниться за что?
– За то, что свожу тебя с ума. Вот почему ты избегаешь меня, не так ли?
Он наклоняет голову на бок, глядя на меня, словно я с другой планеты.
– Нет, ты не сводишь меня с ума. Ты просто дала мне понять, что я не хочу, чтобы ты тут зависала... для меня лучше, чтобы тебя не было рядом.
– Но я хочу быть рядом с тобой, и ты сказал мне, что позволишь навещать тебя, прежде чем я вернусь домой, что случится довольно скоро.
– Последние слова - это ложь, потому что я, честно говоря, понятия не имею, когда вернусь, когда буду в состоянии признать, что некоторые вещи никогда не изменятся. Потеряю надежду.
Он изучает меня еще более внимательно, кажется противоречивым и немного раздраженным, и все, что я хочу сделать, это отойти в сторону, чтобы стена заблокировала меня от его безжалостного взгляда.
– Ты можешь остаться, если хочешь, - говорит он, когда тянется за джинсами на полу.
– Но я... я должен сначала сделать кое-что.
– И что же?
Он не отвечает, но вынимает из кармана маленький пластиковый пакет, наполненный белым порошком. Он держит его и вопросительно поднимает брови, как будто проверяет меня, заставляя дать ему повод, чтобы отправить меня подальше, за ту сторону потрескавшейся двери.
Чувствую, как внутри меня все сворачивается в комок, но снаружи я остаюсь невозмутимой.
– Это обязательно?
Он кивает с необходимостью в глазах, и я не говорю ни слова, когда он начинает открывать пакет, а затем закрывает дверь. По крайней мере, он делает мне одолжение, не принимая его передо мной в этот раз.
Ожидая, я смотрю на трещины в стене, следя за ними взглядом, не считая их, хотя отчаянно хочу этого. Затем дверь спальни, в которую зашел Дилан, распахивается. Но выходит не он.
Делайла.
Она в прозрачной майке и шортах больше похожих на мужские трусы. Ее каштановые волосы спутаны, а щека немного опухла. Но она кажется более настороженной, чем в последний раз, когда я ее видела.
Она начинает двигаться в противоположном от меня направлении, стряхивая пепел от сигареты на пол, но увидев меня, останавливается.
– Значит, слухи верны, - говорит она, всхлипывая, у нее красный нос, и я не уверена, это потому что она плакала или потому что только что нюхала.
– Какие слухи?
– прислоняюсь к стене, в то время как она стоит напротив меня, опираясь на дверь.
Она пожимает плечами, снова
– Что ты здесь, в Вегасе.
– Да, я приехала чуть больше недели назад, - говорю ей.
– И ты видела меня на днях.
– Правда?
– она смотрит в потолок, пытаясь вспомнить.
– Не помню.
– Потому, что ты была не в адеквате, - отвечаю, скрещивая руки.
Она меня расстраивает, и я вижу в ее взгляде ненависть.
– Зачем ты пришла сюда?
– Чтобы увидеть Куинтона, - я игнорирую ее грубое отношение.
Она выпускает кольца дыма.
– Зачем?
– Потому что хочу помочь ему, - терпеливо объясняю я.
– С чем?
Я смотрю вверх и вниз по коридору, на мусор на полу, использованные шприцы и пустые бутылки с алкоголем. На полу нет ковра. Потолок в трещинах. Все место выглядит так, будто оно вот-вот рухнет.
– С выходом из этого места.
Она смеется.
– Да, удачи с этим.
– Она снова подносит сигарету к губам и глубоко затягивается.
– Никто здесь не хочет быть спасенным, Нова. Ты должна помнить об этом, ведь ты была когда-то на этом месте.
– Но я выбралась.
– Потому что ты этого хотела.
Она сжимает большим пальцем фильтр сигареты, стряхивая пепел на пол.
– Мы все здесь, потому что так решили.
Я вскидываю бровь.
– Даже ты?
Она хмурится.
– Да, даже я.
– Тогда почему ты плакала несколько минут назад?
– я на самом деле не думаю, что это имеет какое-то отношение к наркотикам, но пытаюсь заставить ее поговорить об этом. Несмотря на то, что она может быть сукой большую часть времени, когда-то она была моей подругой.
– Я была кое-чем расстроена, - говорит она, бросив сигарету на пол.
– Мне позволено расстраиваться.
– Конечно, - приближаюсь к ней.
– Почему твоя щека опухла?
Она сужает глаза на меня.
– Ударилась об стену.
Я ей вообще не верю.
– И как это произошло?
Она пожимает плечами, прижимая носок обуви к сигарете, туша ее.
– Просто шла. Думала, что могу пройти сквозь стены.
– Ты... ты уверена, что это не имело никакого отношения к ссоре?
– Да, уверена, - она огрызается, шагая вперед и хватая меня за руку.
– Не смей думать, что Дилан ударил меня. Потому что он этого не делал.
Вздрагиваю, когда ее пальцы впиваются в мою кожу.
– Я бы никогда не сказала, что он это сделал.
Она фыркает, притягивая меня к себе, а затем толкая.
– Пошла ты. Ты не знаешь меня. Больше нет.
– Затем она топает по коридору, вскинув руки в воздух.
– Делайла, подожди, - кричу вслед, спеша за ней.
– Я не хотела тебя разозлить.
Она разворачивается на каблуках, ее лицо красное от гнева.
– Тогда чего ты добивалась?
– Я просто...
– нервничаю под ее разгоряченным взглядом.
– Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.