Спасая Куинтона
Шрифт:
– Но даже если ты бы ничего этого не боялась и сказала бы ему, - говорит он, не глядя на меня, а смотря мне через плечо в темноту.
– Это не значит, что все произошло бы по-другому. Возможно, он решил, что пришло время уйти.
– Да, но тогда бы я, по крайней мере, могла, сидя здесь, сказать, что сделала все, что могла, - я нажимаю на точки, которые сейчас действительно важны.
– Что я не сдалась, пока это не закончилось.
– Это то, что ты делаешь со мной?
– он смотрит на меня. Я думаю, что он стремится быть грубым, но
– Возможно, - говорю ему честно.
– Ты этого боишься?
Он качает головой, поймав мой взгляд.
– Нет, потому что знаю, что ты зря тратишь время.
– Я не согласна с тобой, - я не моргаю от его пристального взгляда.
– Время не может быть потрачено впустую, если ты пытаешься кому-то помочь.
Он смущен моими словами, его губы приоткрыты, когда он чешет затылок.
– И что? Ты будешь болтаться в этом месте в надежде, что спасешь меня?
– Он жестом показывает на наше окружение. Район начинает оживать, люди, вышедшие наружу, гуляют по балкону.
– Ты действительно хочешь, чтобы это стало частью твоей жизни? Потому что даже я иногда его ненавижу. К тому же, это опасно, и тебе не следует здесь ошиваться.
– Он колеблется, как будто не хотел говорить последние слова.
– Но я заслуживаю это. Ты - нет.
– Ну, мне не обязательно оставаться здесь все время, - говорю я, в то время пока у меня возникает одна идея.
– Никто не обязан. У каждого должен быть выбор, где они хотят быть. У тебя. У Тристана, особенно после того, как я увидела, что Трейс сделал с ним.
– С Тристаном все будет хорошо... я позабочусь о нем.
– Он откидывается обратно в кресло.
– Ты уверен? Я могла бы помочь...
Он перебивает меня.
– Я не позволю тебе ввязываться в это дерьмо, так что брось это, Нова.
– Ладно... но я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если тебе что-нибудь понадобится.
– Я знаю, - выражение его лица смягчается.
– И хочу, чтобы ты знала, что я не позволю тебе лезть в это дело.
– Он жестом показывает на дом.
– Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Включаю двигатель.
– Я знаю.
Мы обмениваемся тем напряженным взглядом, который затрудняет дыхание. Но затем он прочищает горло несколько раз и садится прямо, когда я начинаю движение.
– Что ты делаешь?
Увожу тебя от вашей паршивой квартиры.
– Мне нужна содовая. Чертовски хочу пить.
– Вниз по дороге есть заправка, где ее можно купить, - говорит он, указывая через плечо на дорогу.
– Это займет всего минуту, чтобы доехать туда или несколько минут пешком.
– Мы доедем, - кручу руль, чтобы развернуть машину.
– И тогда мы продолжим разговор.
– Но разве этот разговор не идет по кругу... ты пытаешься помочь мне, хотя не можешь? Это гиблое дело, - говорит он, перекидывая ремень безопасности через плечо и защелкивая пряжку.
Включаю фары, выезжая на дорогу.
– Нет, дело еще не проиграно. На самом
Я слышу, как он задерживает дыхание, сжимая ручку двери, и боюсь, что он попытается выпрыгнуть, но он пугает меня, когда говорит, - Нова, ты чертовски убиваешь меня сегодня.
– Его голос просто шепот, сдавленный и полный агонии, которую он держит в себе.
– Ты должна перестать говорить об этом дерьме мне.
Мое сердце бешено колотится в груди.
– Почему?
Он опускает голову и потирает подбородок рукой.
– Потому что это слишком много значит для меня, а на самом деле не должно... это забивает мне голову.
– Ну, извини, что у меня так много значимых вещей, - говорю ему, не зная, куда, черт возьми, нас заведет этот разговор.
Он смотрит вниз на свои колени.
– Я так больше не могу. Пожалуйста, давай просто поговорим о чем-то еще, кроме меня.
– Он поднимает взгляд на меня, и огни улицы отражаются в его глазах, подчеркивая его агонию.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, - умоляет он, упав на сиденье и повернувшись ко мне.
– Пожалуйста. Я хочу услышать хоть что-нибудь о тебе.
Я поворачиваю голову, и наши взгляды сталкиваются. Мне хочется плакать, потому что он смотрит взглядом, полным страданий, будто молча умоляет вытащить его оттуда. Боже, я бы отдала многое, чтобы знать правильные слова и помочь ему унять боль. Проблема в том, знаю это по опыту, что нет правильных слов, что смогут снять боль. Нет ничего, что может спасти его от этого. Он просто должен научиться жить с этим, и не дать боли брать власть над ним.
– Что, например?
– спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Не знаю, - он пожимает плечами.
– На крыше ты сказала, что тебе было легко общаться со мной прошлым летом, и я ответил, что это потому, что ты была под кайфом, так что у тебя есть шанс доказать, что я был неправ. Поговори со мной о чем-нибудь.
Я обдумываю его слова, нажимая на тормоза и останавливаясь на красный свет. Что-то обо мне. Может, что-то, что поможет ему увидеть, что людям можно помочь.
– Я смотрела видео Лэндона... видео моего бывшего парня, которое он сделал за несколько минут, прежде чем убить себя.
– Я не смотрю на него, когда говорю это, потому что не могу, но его затянувшееся молчание говорит, что он ошеломлен.
Загорается зеленый свет, и я еду по дороге, направляясь к заправке по правую сторону.
Наконец он говорит, - Когда?
– Я уже говорила тебе, он сделал это прямо перед тем, как умереть, - отвечаю ему, сворачивая на заправку.
– На самом деле у меня было это видео с самого начала, но я была слишком напугана, чтобы посмотреть его. Оно было на моем компьютере и на телефоне все прошлое лето, но я так и не... не могла его посмотреть.
– Нет, я имел в виду, когда ты его смотрела?
– спрашивает он, пока я паркую автомобиль у входной двери АЗС под флуоресцентным свечением вывески.