Спасённый

Чигиринская Ольга Александровна

 - Вы подозреваете нашего брата в том, что он вор?
– Сагара тихонько скрипнул зубами.

 - Нет. Но... коммандер, подойдите ко мне позднее, один на один. Я всё объясню вам.

 - Как имперский инквизитор, - сказала сестра Елена, - я настаиваю, чтобы вы дали объяснения здесь и сейчас.

 На миг показалось, что господину советнику свело челюсти.

 - Ну, хорошо, - сказал он.
– Хорошо... Если вы настаиваете. Я не могу допустить возникновения прецедента. Все пострадавшие жители Минато имеют право на имперское денежное пособие - где бы они не находились - и на помощь

от доминиона Шезаар, если они обустроятся на территории доминиона. Так называемые подъемные. Независимо от того, подчёркиваю, покинут они Сунагиси или нет. Поселенцы, которых мы устраиваем тут, не могут покинуть Сунагиси до тех пор, пока не отбудут срок своего наказания. Я знаю, что кое-кто из них лелеет великие планы на эти подъёмные - но они ошибаются, свои подъемные они реализуют тут и отработают - а там могут собираться куда хотят. А вот вы господин брат - не пострадавший и не заключенный. Вы свободный человек. Мне сказали, что вы собираетесь жениться на местной женщине. Я был не против - но если мы вас пустим, а вы не женитесь, мы окажемся перед необходимостью разработки законодательной базы для свободных поселенцев.

 - Так и разработайте, - пожала плечами инквизиторша.

 - Но это нельзя сделать тут, сразу, на коленке. Законы доминиона разрабатываются в Совете Представителей доминиона, и это дело нескольких месяцев.

 - Я это... подожду здесь, - тихо сказал брат Хаас.
– Или мне набить кому-нибудь морду, чтобы меня посадили?

 - Спокойно, брат, - сказал Сагара.
– Я уверен, что решение есть, господин советник.

 - Я дал слово, господин советник, - вмешался господин Ито.
– Или я уже не мэр? Или вы считаете коммуну Минато просто ширмой?

 В глазах господина советника было видно, как по книге, что он именно так и считает - но в присутствии инквизиторши и бардессы не рискнул это сказать вслух.

 - Анооо... простите, - сказал юный Синта.
– Но я уже заполнил форму на мальчика. Нужен год рождения.

 Сагара сделал несложные вычисления.

 - Пятьдесят девятый, - сказал он.
– Наш доктор говорит, ему шесть с половиной.

 - Выглядит на четыре, - сказала бардесса.
– Неужто такой страшный был голод?

 - Когда он родился и рос - это было просто недоедание и авитаминоз, - горько усмехнулся господин Ито.
– Голод был лишь в последний год, когда Рива решили свернуть производство.

 - Понятно, - сказала бардесса, и Сагара почти увидел в её глазах, как эти данные улеглись в нужный кластер памяти.

 - А день рождения?
– спросил Синта.

 - Напишите четырнадцатое августа, - сказал Сагара.
– В этот день мы его нашли.

 - Хорошо, - Синта усмехнулся.
– Готово!

 Через полминуты из аппарата, название которого было Сагаре неведомо, выполз розовый пластиковый листочек размером с ладонь. Потом ещё один - большего размера и зеленоватого цвета. Первый был собственно свидетельством рождения, второй - записью о том, что свидетельство номер такой-то на имя Ричарда Суны выдано коммуной Минато первого ноября 365 года от Эбера.

 - Теперь нужна печать коммуны, - сказал юноша.
– И подпись двух свидетелей, тут и тут.

 - Да, - Господин Ито вынул

из кармана печать и прижал её к свидетельству о рождении. Печать сделала "бззззз", по пластиковой поверхности пробежал отблеск лазерного луча, который определенным образом изменил молекулярную структуру документа, оставляя неповторимый узор.
– Коммандер, госпожа Тосидзуки, не окажете ли нам честь? Распишитесь тут как свидетели...

 - Готово, - сказала бардесса через несколько секунд, возвращая стило.

 - Это нам, - Господин Ито взял большой зеленоватый лист.
– А это вам, - дал он карточку Сагаре.

 - Простите, как это - им?
– удивился советник.
– Вы хотите сказать, что этот мальчик не летит на Аркадию?

 - Нет, не летит, - сказал Сагара.
– Мы забираем его и передаем в приют михаилитов для последующего усыновления.

 - А чем хуже приют на Аркадии?
– удивился чиновник.
– Вы меня в гроб хотите загнать, ей-богу...

 - Приют на Аркадии ничем не хуже, - терпеливо пояснил Сагара.
– Но этот мальчик уже испытал достаточно страданий, физических и психических. Так сложилось, что он приял наш экипаж, и мы его полюбили. Разрыв сейчас будет слишком болезнен для него. Наш врач сказал, что могут быть рецидивы - он только начал разговаривать и может снова утратить речь. Наш психиатр начал терапию и для мальчика лучше не прерывать ее.

 - Но все дети отсюда летят на Аркадию. Разве не лучше ему будет среди своих?

 - Нет, - сказал господин Ито.- Поверьте мне. Посмотрите сами. Свои для него теперь - экипаж "Льва".

 Точно, малыш взобрался на стол, а с него - на плечи брату Сео.

 - Что мы снова делаем что-то такое, требующее пересмотра законов?
– спросил центурион.

 - Нет. Но существует некоторое общественное мнение... Понимаете меня?

 - Представьте себе, нет.

 - Хорошо. Вот сейчас госпожа Анна напишет историю про то, как маленького мальчика усыновила рота сохэев. Очень трогательно на первый взгляд. А на второй - у сохэев существует уверенная репутация... Простите, я не хотел поднимать эту тему... но вы сами настояли.

 - Такого рода общественное мнение называется сплетнями, - сказала сестра Елена.

 - Называйте как хотите, но не бывает дыма без огня. Если мужчины годами избегают женского общества...

 - То они, само собой, педерасты, - кивнула сестра Елена.
– Все монахи и священники. А у всех монахинь известно, сексуальный психоз.

 - Кроме тех, с которыми развратничают священники, - вставила госпожа Тосидзуки.
– А если мужской и женский монастыри стоят рядом - то между ними обязательно пророют подземный ход...

 - К монахам-педерастам, - завершила сестра Елена.
– Хватит. Если у вас нет иных оснований для передачи мальчика под временную опеку господина Сагары...

 - Знаете, я ж могу просто взять и не позволить.

 Повисла тишина. Первым её нарушил Сагара.

 - Хорошенькая у вас яхта, господин советник...

 - Что? При чём тут яхта? Что вы имеете в виду?

 - Наверное, вы хорошо делаете свою работу, если вам платят деньги, которых хватает на такой корабль.

 - Вы на что-то намекаете?