Спасенный
Шрифт:
— Все в сборе, — Коммандер закрыл за собой люк. Шелипоф повёл машину к океану.
— Как думаете, господин медикус, сколько ему лет?
— Не знаю, — чуть испуганно ответил Кинсби. — Может, четыре, может, шесть… Я не очень хорошо разбираюсь в детях.
— А вон горожане, — Шелипоф подал звуковой сигнал, и люди, оглянувшись, расступились, чтобы пропустить модуль. — Снова идут за своими слизняками. Зачем им слизняки, сюда же навезли гору еды?
Действительно, улицей тянулась вереница темных фигур — точно процессия теней.
— Они хотят что-нибудь делать, — сказал Сагара. — Им это нужно,
— А, увидели городского старосту, своего дружбана, — Декурион остановил модуль.
— Я на два слова, — Сагара открыл люк и вышел к господину Ито. — Доброе утро, сэнсэй.
— И вам доброго, отче. Что-то вы сегодня в хорошем настроении. Хотя лоб вам кто-то раскроил очень сильно, — Господин Ито поцокал языком.
— Это из-за своей же глупости, не обращайте внимания. Но я сделал открытие, господин Ито. Знаете, какое?
И, наклонившись к старику, шёпотом сказал:
— Приведения не болеют дизентерией.
На центуриона Сео можно было свалить почти все обязанности, которые нёс Сагара, кроме одного: тот не мог за коммандера отслужить Мессу.
С появлением на Сунагиси тысячи двухсот «поселенцев» ситуация изменилась: вместе с ними прибыли сразу два священника: отец Фаради и отец Коттон. Месса, которую они отслужили втроём в воскресенье, была самой многолюдной из тех, какие доводилось служить Сагаре.
Кроме всего прочего, перед Сагарой ребром встал вопрос логистики: хотя полную Мессу он служил лишь дважды в неделю, и на службу приходила лишь половина горожан (население Сунагиси почти поровну делилось на христиан и буддистов), хлеб и вино, какими бы крохотными кусочками он ни ломал облатки, неумолимо подходили к концу. К концу месяца должен был прийти транспорт из командории, но до того дня оставалось полторы недели, и эти полторы недели нужно было как-то существовать.
У Сагары имелись некоторые резервы хлеба, но с вином было совсем плохо. После торжественной службы он поделился своей проблемой с отцом Фарадом.
— Простите, отче, — ответил коллега. — Но я ничем не могу вам помочь. Мне выданы припасы для Святых Даров на месяц, на тысячу двести человек. Однако на местных я не рассчитывал — мне сказали, что тут одни буддисты.
— Я хотел только занять, — сказал Сагара. — К концу месяца у меня будет транспорт, и я отдам.
— Я, — молодой священник покраснел. — Я бы рад, но… Поймите, приходится всё время думать наперёд. А вдруг транспорт не придет.
— Орденские транспорты, случается, погибают, — согласился Сагара. — Но учитывая то, что боевые действия в секторе Паллады закончены, вероятность своевременного прибытия транспорта довольно высока.
Отец Фарад пожевал губами, глядя на лоб Сагары так, словно у него там был не шрам, а некие таинственные письмена, а потом сказал:
— Нет. Поймите меня, но — нет. Никак.
— Простите, — сказал Сагара — и, поклонившись, ушёл.
Он этого ожидал и старался не давать волю обиде. Синдэн стал не нужен — и синдэновцев потихоньку выдавливали с Сунагиси.
Да, на словах и даже на деле с виду всё было хорошо. Синдэновцы теперь не принимали участия в разборе завалов — но вели регулярное патрулирование палаточного городка вместе с людьми доминиона
— Среди пострадавших — триста двенадцать женщин, — сказала на последним перед прибытием этой гвардии брифинге капитан Твиддл, — и две женщины в нашем экипаже, три сестры-инквизиторши, одиннадцать чиновниц в миссии доминиона. И нам на голову упадут тысяча двести сексуально озабоченных мужиков. Какие меры безопасности принимает доминион, господин Реван?
— Ну… — Молодой человек замялся. — Не надо думать, что их привезут так, без конвоя. Разумеется, будет вооруженная охрана.
— Разумеется, она будет — но охранять заключенных в условиях почти свободного поселения — не то же самое, что охранять их в условиях тюрьмы, — заметила сестра Елена. — Я расследовала бунт на транспорте «Мессина» — там беспорядки начались именно из-за женщин. Вооруженную охрану перебили меньше, чем за десять минут. А это были профессионалы. Двенадцать сотен мужчин, охваченных сексуальным психозом — это не шутка, юноша.
— Мы можем патрулировать палаточный лагерь круглосуточно, — сказал Сео.
— Очень хорошая идея, — поддержал Гельтерман, — учитывая, что ваша помощь при разборе завалов теперь не нужна. Конечно, мы очень благодарны, и всё такое — но наша техника справляется лучше.
— Я тоже так думаю, — кивнул Сагара.
— Но вас, сохэев — лишь сто двадцать, — сказала госпожа Твиддл. — Сколько на «Мессине» было охраны, сестра?
— Пятьдесят человек.
— На сколько заключенных?
— На четыреста мужчин и семьдесят женщин.
Госпожа Твиддл присвистнула.
— Однако! И что помешает этим тюремщикам точно так же разоружить и поубивать наших храбрых сохэев?
— Во-первых, разоружить нас помешает то, что мы не будем брать оружия, — сказал Сагара. — А во-вторых…
— «Во-первого» достаточно. Какая от вас польза без оружия?
— Мы будем патрулировать в кидо, — сказал центурион. — Знаете, тут недавно одному убийце нечаянно скрутили шею… Так вот, мы умеем это делать не только нечаянно.
— Брат Сео прав, — сказала сестра Екатерина. — Я сикля не поставлю в заклад на тысячу преступников против роты сохэев в кидо. Но это патрулирование не может длиться вечно, господин Реван. Люди Минато — у себя дома. Почему они на своей родине — пусть и разрушенной, и сожжённой — должны быть под конвоем?
— Хмммм, — Юноша знакомым образом задрал подбородок. Сагара уже научился понимать этот «язык тела» — это значило, что Реван от смущения начинает наглеть. — Я думал вернуться к этому вопросу потом, но… господин Ито, лучше скажите вы.
— У нас было собрание коммуны, — тихо сказал господин Ито. — Советник Пегю внес предложение, которые мы обсудили… Предложение простое: всех желающих переправляют на другие планеты Доминиона. Выдадут документы, денежную и материальную помощь…
— И… что решила коммуна? — спросила сестра Сильвия.