Спасти Париж и умереть
Шрифт:
Знаменитый провокатор Ботун погиб от руки человека, которого всего один раз мельком видел в катакомбах, бывшего заключенного многих европейских концлагерей, старшего лейтенанта Красной армии Павла Бондарева.
Доктор Менгеле сидел за рулем нового «Рено». Он давно мечтал приобрести такую машину и теперь был счастлив. Французские предприятия работали в обычном ритме, и машина была в хорошем состоянии. Доктор приобрел ее по совету владельца ресторана «Фуке», с которым подружился и у кого регулярно обедал.
Автомобиль стоял в глухом переулке, в двух кварталах от здания немецкой военной полиции на улице Фош. О встрече доктора попросил штандартенфюрер Мейер. Звонок от штандартенфюрера был странным, но доктор доверял этому человеку и согласился на встречу.
Только что закончилось очередное совещание у бригаденфюрера Оберга. Менгеле знал, что Мейер сейчас покинул здание военной полиции и найдет его. Так было условлено.
И в самом деле, раздался приглушенный стук в окно. Обернувшись, доктор улыбнулся.
Штандартенфюрер Мейер в новеньком парадном мундире, начищенных до блеска сапогах, перчатках – потому и стук вышел глуховатый – стоял рядом.
Менгеле опустил стекло.
– Приветствую вас, Йозеф!
– Приветствую вас, Курт!
Они недавно стали обращаться друг к другу по имени, доктору это несказанно нравилось.
– Мой дорогой Йозеф, прошу прощения за звонок, – сказал Курт Мейер, смущенно улыбаясь. – Прошу подвезти меня домой. Мой автомобиль капризничает, пришлось оставить его дома…
– Кнохен и Оберг просто из кожи вон вылезут, если узнают, что ваша машина не в порядке! – воскликнул Менгеле. – Они сделают для вас все возможное! Да и я могу поделиться адресами пары хороших мастерских. Впрочем, я счастлив, что вы обратились ко мне. Я подвезу вас с превеликим удовольствием.
Курт занял переднее сиденье. Он намеренно оставил свой исправный автомобиль дома, но доктору знать об этом вовсе не следовало…
– Разрешите спросить вас, дорогой Мейер, – сказал Менгеле, когда автомобиль плавно отъехал от тротуара. – Это все, что вы хотели мне сказать?
– Давайте отъедем, – сказал Мейер, внимательно поглядывая по сторонам. – Наша встреча не то чтобы секретная… Но все же некоторая осторожность не повредит…
– Понятно! – ухмыльнулся Менгеле. – Хорошо, тогда ответьте, почему вы столь красивы в наше суровое время? – Он подмигнул. – Наши сбросили Монтгомери в море? Изменились сводки с Восточного фронта?
Курт прищурился и откинулся на спинку сиденья.
– Хотите правду? Сегодня меня пригласила одна дама…
– Остается пожелать вам удачи, – хохотнул Менгеле. – Что ж, вы правильно поступаете. Жить в Париже – и ни с кем не познакомиться…
– И вы в новой машине, разрешите узнать, почему?
– С удовольствием объясню, – улыбнулся доктор. – Только прежде отъедем подальше…
– Почему так?
– Боюсь, гестапо заинтересуется, откуда я взял деньги на покупку!
Теперь они рассмеялись оба.
– Оказывается, мы оба грешны перед рейхом, – произнес Курт с некоторой долей грусти.
– Откровенно говоря, я накопил немного средств в Польше, – сказал Менгеле. – Я привез их сюда контрабандой… Сами понимаете… Это запрещено… Но с золотом в Аушвице не развернешься.
– Понимаю. Как вы добирались сюда, в Париж?
– Через Берлин, увы, мой дорогой Мейер, через Берлин…
Курт с трудом сдержался. Менгеле, говоря о золоте, имел в виду золотые коронки, которые он снимал с евреев в Аушвице. Официально это золото использовалось для нужд рейха. Некоторую часть золота врачи вроде Менгеле присваивали.
– Здесь я нашел покупателя, – с гордостью поделился Менгеле. – В результате у меня появилась эта машина…
Мейер отвернулся и поморщился.
– Куда же мы едем? – спросил доктор.
Курт уже совладал с собственными чувствами.
– Прошу вас, доктор, прежде чем ехать домой, провезите меня по Елисейским Полям. Хочу, наконец, побыть туристом в Париже…
– С удовольствием!
Они выехали на улицу Фош, свернули на площадь Этуаль, потом на Елисейские Поля. Сзади осталась величественная громада Триумфальной арки. На Елисейских Полях «Рено» набрал скорость… И хоть шла война и рядом сидел подонок Менгеле, Иван Денисов на несколько минут отвлекся от всего и просто любовался Парижем. Между домами справа мелькнула и пропала ажурная Эйфелева башня. Впереди была площадь Согласия со знаменитым обелиском. Слева показался и остался позади Елисейский дворец. За Сеной возвышалась «Усыпальница Инвалидов» с прахом Наполеона и других великих полководцев.
– Вы шикарно ведете, доктор, – сказал Мейер. – И вообще у вас все замечательно получается…
– Я стараюсь, – кивнул Менгеле.
Иван Денисов вздохнул. Пора было вспомнить о деле.
– Итак, вас можно поздравить с покупкой? – спросил Курт, сжимая и разжимая кулак в перчатке.
– О да! – радостно отозвался Менгеле.
– Тогда слушайте меня внимательно, – произнес Курт. – Считаю своим долгом предупредить вас…
– О чем?
– Я только что слышал на совещании… Оберштурмфюрер Кнохен не доверяет вам…
Улыбка пропала с лица Менгеле.
– Как? Почему? На основании чего?
– Не знаю… – Сведения нужно было дозировать, и Иван Денисов цедил понемногу: – Слышал своими ушами. Возможно, ему не нравится ваша идея уничтожения населения Парижа вашим газом.
– Вы уверены? – растерянно произнес Менгеле. – Мы так мило беседовали с оберштурмфюрером Кнохеном вчера… нет, позавчера, на балу у баронессы…
– Развлечения – развлечениями, а дело – делом…
На площади Согласия они повернули к Сене. Перед ними в течение какого-то времени ехал зеленый фургон. Курт, казалось, заинтересовался этой машиной, рассматривал рекламную надпись на борту: «Лук, зелень». Доктор Менгеле задумался и не обгонял этот фургон.