Спасти СССР. Манифестация II
Шрифт:
Ещё одной яркой особенностью данного источника является экстравагантность выбранных способов связи. В случае, если бы речь шла о некой стратегической игре Москвы или действиях группы (пусть и небольшой) политиков или функционеров специальных служб, каналы связи были бы иными.
С учётом сказанного, наиболее полно наблюдаемую картину описывает гипотеза одиночки-«идеалиста» из ЦК КПСС».
Пиликнул звонок секретарши, и в дверь заглянул координатор отдела планирования Совбеза.
– Привет, Сэм, заходи, - Бжезинский гостеприимно махнул рукой
Хантингтон бочком, словно краб, обогнул чайный столик и сел, оживлённо потирая ладони.
Вид светила мировой политологии неизменно наводил Збига на мысли о супрематической композиции из вешалки и корявых палочек, на которую небрежно водружена круглая ушастая голова, с возрастом всё более и более походящая на седьмого гнома из «Белоснежки».
«Впрочем, когда жена - известный скульптор-абстракционист, это поневоле окрашивает взгляд на мир в странные тона...» - благодушно подумал Бжезинский и достал листы, что подсунула ему сотрудница:
– Вот, кстати, оцени для разминки. Помнишь, конечно, как Советы две недели назад заземлили блуданувший корейский «Боинг» под Мурманском? Вот, как развитие того события...
Сэм читал, похмыкивая и временами плотоядно улыбаясь. Потом удовлетворённо покивал:
– А перспективненько...
– и взглянул повнимательнее на низ последнего листа.
– Что за Мадлена такая?
– Новенькая, из отдела по связям с прессой, из иммигрантов, - Бжезинский качнул подбородком в сторону двери, - моя бывшая студентка.
– Полька?
– в голосе Хантингтона прозвучало понимание.
– Нет, из Чехословакии. Отец из бывших посольских.
– Неплохо, на первый взгляд. Но пока это лишь сырье, - Сэм покачал в воздухе листом, и глаза его лукаво блеснули за толстенными линзами, - его надо дорабатывать. Но сама идея хороша, и тезисы для прессы удачные...
– У неё диссертация о роли зарубежной прессы в пражской весне, - вставил Збигнев.
– Чувствуется, - по лицу Сэма гуляла чуть снисходительная полуулыбка, - эта часть активной операции намечена наиболее качественно. Но с оперативной точки зрения - надо серьёзно развивать и шлифовать. Вот сходу скажу, что это следует проводить не в виде отдельной акции, а комбинацией, предварительно настроив русских на максимально жёсткую ответную реакцию...
Вновь дёрнулся телефон. На сей раз звонок был более требователен и настойчив. Аппарат как будто мог различать статус звонящего.
Хантингтон вопросительно поглядел на хозяина кабинета. Збигнев обозначил жестом просьбу немного подождать и вернулся к столу.
Голос в трубке был резок и хрипловат. Обладатель его мало того, что любил выпить, так ещё и бравировал этим на публику, подчёркивая этим свою «истинно ирландскую» натуру.
Бжезинский, мысленно морщась, ожидал этот звонок со вчерашнего вечера. Горячая информация, пришедшая с Ближнего Востока, никак не могла пройти мимо сенатского комитета по разведке, и, к сожалению, её члена - Дэниеля Патрика Мойнихена.
Пресса отзывалась о нём как о «Белом Рыцаре с докерским крюком, торчащим из заднего кармана» со времён скандальной и действительно идиотской резолюции ООН «тридцать три - семьдесят девять», где сионизм определялся как форма расизма. Тогда, будучи постоянным представителем США при ООН, Мойнихен блеснул ярким выступлением «против» и сразу стал лучшим другом еврейской общины Нью-Йорка. Переоценить значимость такой поддержки в американской политике невозможно: спустя всего год Пэт легко избрался от этого штата в Сенат и, попав в комитет по разведке, сразу, будь он неладен, глубоко вторгся в дела разведывательного сообщества.
Вообще-то, в любое другое время Бжезинский только порадовался бы очередной утечке из Москвы: чем больше информации передаст таинственный источник, тем быстрее на него выйдут оперативники ЦРУ, а это сулило головокружительные перспективы. Да, в любое другое время, но не сейчас, когда следовало собирать политические ресурсы для ключевой схватки в самом сердце Европы и в корне рушить любые поползновения к расширению сотрудничества с Советами. Тут было очевидное для Збигнева «или-или»: или расшатывать позиции Кремля в Польше или сотрудничать с ним; любая активность Вашингтона на втором треке тормозила польскую операцию.
К сожалению, Вашингтон даже на самых верхних своих этажах во многом оставался этаким «вечным Смолвилем»[9] - патриархальной деревней с интересами не дальше околицы, поверхностной мелочностью и вольным обращением с глобальными вопросами... Из-за этого выстраданная Збигом стратегическая операция «Полония»,[10] потенциально выводящая на дестабилизацию всего соцсодружества, представлялась с капитолийских «высот» величиной исчезающе малой на фоне хотя бы мировой энергетики и её сугубо частных отражений в ценах на автозаправках. Попросту говоря, этот замысел в любой момент могли оттеснить на задний план ради интересов групп несравненно более могущественных, чем чахлое сообщество политиммигрантов из Восточной Европы. А уж лобового столкновения с интересами произраильского лобби операция «Полония» могла попросту не пережить.
И вот теперь, когда весы замерли в неопределённости, и даже президент, пусть и подписал в феврале директиву, разрешающую активность на польском направлении, продолжал колебаться, надеясь всё же о чём-то договориться с Советами, кто-то в России опять подкинул козырь оппонентам Збигнева, сдав Шин-бет планы палестинских террористов. В Тель-Авиве всё поняли правильно и без колебаний реализовали «русский слив» в своей излюбленной манере, зачистив под корень всех высадившихся террористов силами спецназа. Теперь израильское лобби будет рыть копытом землю и требовать срочно разобраться с «новыми благоприятными веяниями» из Москвы. Да, это можно было бы незаметно торпедировать, благо позиция позволяет, но привычки сенаторов из комитета Голдуотера[11] и трепетное отношение к проблеме терроризма в самом Израиле серьёзно усложняли любые такие манёвры.
Особенно же неприятно было то, что для своего посла в ООН, Хаима Герцога, Моссад свёл в единый документ три действительно важных момента - прошлогоднее предупреждение из Москвы о заговоре «Халька» в Афганистане, слитые сейчас через Ленинград планы палестинских террористов и сообщение о неофициальной поездке в Париж Патриции Кроун.[12] Поиски подходов к опальному аятолле и сами по себе могли стать отмашкой к началу настоящей корриды в коридорах власти Вашингтона, а уж в сочетании с «новыми благоприятными веяниями из Москвы»... Теперь желание поджечь южное подбрюшье Москвы для отвлечения внимания той от Польши становилось для Збига весьма токсичным: евреи злопамятны и не стесняются бить ниже пояса.