Спасти СССР. Манифестация
Шрифт:
– Правда?
– поразился парень, - здорово, не знал. Расскажу брату: он у меня лучник.
– Понятно...
– протянул Джордж и посмотрел вниз, - о, а мне горячее принесли. Молодые люди, приятно было познакомиться.
Спустившись, Джордж с аппетитом навернул шашлык - вот под него Мукузани шло прекрасно.
"Похоже, все-таки ведут - слишком гладко на меня вышел объект, слишком складно, в пять фраз, прошло подтверждение ключевого признака", - думал разведчик, - "но все-равно - тонко. Если бы не ухо, мог бы скушать. Хотя все равно будем отрабатывать дальше, надо еще
Напряжение, незримо нависавшее над ним весь вечер, ушло. Стало понятно, что при любом раскладе спать он сегодня будет не в камере, и оттого душа Джорджа пела, словно птичка на ветке, что возносит, от наплыва весенних чувств, хвалы полноте жизни.
Еще спустя час Рогофф ввалился в кабинет Фреда.
Резидент был ощутимо раздражен: вчера, на своем тридцатилетии, из-за подготовки к этой операции он почти не пил.
– Ну, как, не зря?
– поднял на вошедшего покрасневшие глаза.
– Конечно, нет, - после бутылки вина Джордж был само добродушие, - подстава, вероятно. Но надо дорабатывать до упора.
– Как мы и предполагали, - в голосе Карла проскользнула горечь.
– Синти вернулась?
– повернулся к нему Джордж.
– Прямо домой отвезли.
– Совсем хорошо, - оперативник присел за стол и отодвинул в сторону вазу с цветами. Почесал по-простецки затылок, довольно потянулся и продолжил: - Красиво работают. Если бы не ухо - я б, наверное, повелся. Да еще и денег дополнительно с меня слупили.
– Русисты протекли?
– желчно уточнил Фред.
– Да, подставили один в один под описание для них. Конечно, может быть нам повезло, и КГБ тут нет, и все просто так удачно совпало... Но я б на это не надеялся.
– Найду, какой скот продался, удушу.
– Удуши, - легко согласился Джордж.
– Давай, рассказывай, как все прошло, - Карл отложил трубку в сторону и подался вперед, - а потом прикинем вчерне, что будем им лить и с чем мешать. Я все равно часа три еще не усну.
– Прикинем, - кивнул Джордж. Откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и упер взгляд в потолок, прокручивая в памяти сегодняшний нелегкий вечер, - контрольки на тайниках были нетронуты. По крышам я прошел гладко. При проверках на улицах признаков наружного наблюдения обнаружить не удалось...
19 марта, воскресенье, два часа ночи,
Ленинград, Литейный пр., Большой Дом
– ... ну что, вроде неплохо получилось, парни?
– донесся из динамика узнаваемый голос Вудроффа, и Блеер согласно кивнул: и правда, неплохо, голова у противника варит что надо - дезу, хоть и на ходу, но сварганили приличную.
– Тогда все, - продолжил голос резидента, - пошли по норам, спать. Завтра обточим.
Раздались звуки двигающихся стульев, чей-то протяжный зевок. Щелчок выключателя, и в комнате наступила тишина.
– А я б сказал, что и вовсе отлично получилось!
– Минцев жмурился от удовольствия, - поздравляю, Владлен Николаевич.
Разговор в кабинете на Литейном на время умолк. Тонко зазвенело стекло, запахло коньяком.
– Грильяж в шоколаде, - генерал выложил на стол коробку, поднял рюмку: - Чтоб все у нас получалось - неплохой тост. За успех!
Все эти месяцы Станция ЦРУ держалась как Козельск перед монголами. Американцы перекрыли все возможные пути внедрения спецсредств в отсек резидентуры, а поддерживаемый Фредом жесткий контрразведывательный режим не позволял агентам Комитета из числа технического персонала просочиться туда с акустическими радиозакладками.
Решение, как это порой бывает, пришло неожиданно. В январе кто-то в Управлении припомнил прошлогоднюю суету Синтиции Фолк, которой вдруг, в середине марта, понадобилось нечто "этакое" из цветов, и сопоставил это с днем рождения Фреда Вудроффа. Тут же возникла почти безумная идея подсунуть на предстоящий юбилей резидента букет с вмонтированными в цветоложе микрофонами.
Приехал, оторвавшись на время от проектирования "восьмиэтажного микрофона" на бульваре Новинского, Вячеслав Асташин.
– Нет, тут микрофон не подойдет, - сказал, выслушав Блеера, - даже самый мелкий будет крупноват.
– А как же...
– начал было Жора, но конструктор спецтехники его прервал:
– Я лучше дам вам аудиотранспондеры - они с булавочную головку, не требуют питания и не ловятся нелинейными локаторами. Эх, от сердца отрываю... Я так понял от Юрия Владимировича, что у вас тут как бы не интереснее, чем в посольстве США. Но учтите, букеты-то мы сделаем, но цветы будут неизбежно травмированы и долго не простоят. Дня три максимум, и все. Вам надо как-то подогнать события так, чтобы в эти дни резидент обязательно провел совещание, иначе все будет зря.
Уже через неделю сигнал о "найденном москвиче" поплыл к "партнеру" в Осло; пять дней назад на дежурство в рядах Кузнечного и Некрасовского рынков, цветочном магазине в Ботаническом Саду встали сотрудники Комитета... Вчера, когда Синти самолично занесла букет подготовленных в лаборатории КГБ роз в кабинет Вудроффа, в Управлении с умилением слушали ее поздравление юбиляру.
Блеер вернул рюмку на стол и задумчиво потер подбородок:
– Расшифровку завтра почитаем. Да, кстати, если с рыженькой будет что-то получаться, то надо как-то раскрыться перед ЦРУ, кто именно из русистов был нами куплен. Иначе влепят черную метку всем двадцати, и дальше университетов им будет не подняться. Напомни мне потом, - повернулся он к заму.
– Хорошо, - кивнул тот, и забросил в рот розовое полукружье докторской.
– И еще...
– Блеер устало потер глаза, - Стунжасу из этих пятисот пятидесяти рублей выпишите премию. Рублей, эээ... сто. За артистизм.
Глава 10
20 марта, понедельник, полдень,
Москва, Кремль, объект "Высота".
После завершения реконструкции в Кремле Брежнев почти перестал появляться в своем кабинете на Старой Площади: небольшом и аскетичном, прокуренном еще трубкой Сталина.