Спелое яблоко раздора
Шрифт:
— Тебя интересует, был ли у меня мотив?
Я снова кивнула.
— Внешне, Таня, — тяжело вздохнув, проговорил Сережа, — мотив был и есть — это фонд, президентом которого сейчас я могу стать. Но дело в том, что я не стану президентом. Я согласен был стать заместителем Алекса, но тащить на себе эту ношу… Нет, я не чувствую себя готовым и способным на такое.
Он пересек свои скромные апартаменты и остановился у окна. Обстановка почему-то сразу стала легче. Я посмотрела на него внимательней.
— Как только вернемся в Москву, я поставлю вопрос на голосование, — продолжил
— Так что у тебя не было мотива, — закончила я вместо него. — Но тогда чего ты испугался? — Я подошла к Сергею.
— Знаешь, чего я всегда боялся больше всего? — Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Сплетен. Есть люди, которые могут жить со шлейфом слухов, и их это не смущает. А есть другие. Может, я комплексую и не уверен в себе, но сплетни… Я всегда их боялся, и теперь…
— Понимаю. — Я осторожно коснулась его плеча. — Наверное, если бы тебя нельзя было заподозрить в желании занять место президента, ты бы не решил уйти в отставку и ноша не показалась бы тебе такой тяжелой?
— Возможно. Я об этом не думал, — покачал он головой. — В любом случае ситуация иная. Меня всегда поражало, как спокойно Алекс относится к разгромным статьям Григорьева. Меня критиковали только однажды, и после этого я впал в затяжную депрессию, потому что это была даже не критика, а самая настоящая ругань.
— Скажи, Сережа, — я провела рукой по его плечу, — а какие отношения у тебя с Артуром?
— Плохие у нас отношения, — горько усмехнулся Сергей. — Я так и знал, что Пантелей насплетничает. Между мной и Ариком настоящая конфронтация, и, с чего это началось, ни он, ни я уже не помним. Просто так было всегда. Когда мы были помоложе, это было мальчишеское соперничество, но теперь это уже просто манера общения.
— А почему же вы общаетесь?
— Нас связывал Алекс. Он как-то умел притушить нашу агрессию, потому что удостаивал нас обоих своей дружбой. — Белостоков замолчал, внимательней всмотрелся в мои глаза, а потом неожиданно продолжил: — У тебя кто-нибудь есть?
— Что? — Я даже не сразу поняла, о чем он.
— У тебя есть мужчина, друг, жених?
— Нет, но какое это?.. — Договорить он мне не дал, а просто и стремительно наклонился к моим губам.
Это было так же неожиданно, как и ожидаемо. Ожидаемо с самого первого момента нашей встречи. Да, именно этого я и ждала…
Примерно через полтора часа я поняла, что нарушила негласный этикет сыщиков. Понимание было ужасно, это было предательство самой себя как профессионала, но не менее ужасным стало осознание того, что я просто не могла устоять. Такое случается иногда, а причину, по которой происходят подобные вещи, можно искать всю жизнь, но так и не найти. Я просто чувствовала: произошло то, что и должно было произойти. Наверное, я именно это знала, когда решила про себя, только впервые встретившись с ним глазами, что этот человек будет в моей жизни. Какой смысл теперь предаваться рефлексии?
Я приняла душ, стараясь привести в порядок не только свой внешний вид, но, если возможно, достичь хоть минимальной внутренней гармонии. Случившегося не исправишь, но это не значит, что… А тут я подумала, что это как раз и значит, что Сергея я не подозреваю ни в чем. У меня даже мыслей никаких нет на этот счет. Значит, остаются Артур и Лада. Господи, пусть только Сережа окажется ни при чем! Я вышла из ванной, приняв неожиданное решение, освобождавшее меня от дальнейших мук совести.
— Знаешь, — сказала я, усаживаясь на край кровати, где все еще лежал Сергей, — полагаю, теперь я должна просто отказаться от этого дела.
— Почему? — Он погладил меня по руке. — Из-за того, что с нами случилось? Но какая связь?
— Связь очевидна, Сережа, — вздохнула я. — Я нарушила кодекс чести. Это как у врачей клятва Гиппократа, как у монахов целибат…
— А, — понимающе кивнул он и улыбнулся. — Ты оказалась в постели с подозреваемым?
— Хуже, с клиентом! Меня могут лишить лицензии!
— А мы никому не скажем, — пообещал Сергей.
— Дело не в этом. Я просто не имею права вести расследование, да и смысла, если честно, не вижу. Я ничего не понимаю и не хочу понимать.
— Таня, это важно, — посерьезнев, проговорил Сергей. — Важно установить правду. Ты должна это сделать.
Замолчав, я закурила. Сергей тоже взял сигарету.
— Но я не могу, Сережа, потому что теперь ты мой любовник.
— Как мы можем исправить ситуацию? — спросил он, придвигаясь ко мне ближе. — Ну, мы можем что-то сделать, чтобы не менять наши отношения и чтобы ты могла с чистой совестью продолжать расследование?
Я задумалась. А если я задумалась, то означало, что Таня Иванова не так уж сильно изменилась, как может показаться.
— Значит, ты собрался писать заявление и отказываться от президентства? — уточнила я через несколько минут.
— Собрался, — подтвердил Сергей.
— Что ж, тогда я могу тебя не подозревать, если, конечно, у тебя не предвидится никакой другой выгоды, — добавила я многозначительно. — Если наоборот, скажи сразу, я ведь все равно узнаю.
— Никакой, честно. Если ты захочешь, я даже могу переехать из Москвы в Тарасов. Правда, пока только временно. — Он затушил сигарету и посмотрел на меня.
— Ага. — Я тоже притушила свою. — В таком случае я, пожалуй, продолжу расследование, если это так важно. Но нам придется скрывать наши отношения, чтобы избежать сплетен.
— Придется пойти на такую большую жертву, но только не сейчас! — проворковал Сергей и обнял меня.
— Нет! — решительно отстранилась я от него. — С этого момента я снова только сыщик. Не мучай меня, если хочешь, чтобы я довела это расследование.
— Но… — попытался было возразить Сергей.
— Никаких «но», Сережа, — еще решительней отвергла я его объятия, боясь, что если дам слабину, то опять на ближайшие часы напрочь забуду обо всех расследованиях, вместе взятых. — Нельзя смешивать работу и личные отношения, — учительским тоном проговорила я. — Это никогда не доводит до добра. Знаю по собственному опыту. Сейчас что-нибудь поедим, а потом я поеду: мне еще нужно заглянуть в одно место. Это важно. Только не обижайся. — Я погладила его по щеке, добавив уже мягче: — Лучше помоги мне, чтобы все это скорее закончилось.