Спиридов был — Нептун
Шрифт:
В «низовом походе» Петр уяснил, что путь в Индию сушей заказан, далекий и опасный.
— Снаряжай фрегаты, — распорядился он, — отправим Вильстера в Ост-Индию морем, он в тех краях плавал, дорога ему знакомая.
О приготовлениях экспедиции пронюхал посол Нидерландов, Вильде.
«В настоящую минуту, — доносил посол, — в Кронштадте снаряжаются три военных корабля. На них будут укладывать ружья, боевые припасы, с первым попутным ветром их пошлют в Испанию. Некоторые думают, что груз их назначается в Восточную Индию...»
Сейчас все было готово к отправке, но Апраксин доложил о записке Вильстера. Тот настоятельно советовал вместо Ост-Индии направиться к Мадагаскару.
— Доказывает, что в Мадагаскар плыть намного ближе и там без опаски аглицких напастей ожидать.
— Призови-ка его ко мне, — сказал Петр.
Обстоятельно разобравшись, он согласился с Вильстером:
— Готовь карты и все премудрости мореходские для навигации. Поплывешь к Мадагаскару. Капитанов на фрегаты я сам подберу. Все в секрете держи, доноси токмо мне, на худой конец — Апраксину. Срок тебе — отправиться до Рождества.
Первый вояж в неведомую страну готовили скрытно. Петр опасался: а ну как проведают нынешние недруги англичане, перетопят всех. Да и шведам палец в рот не клади, только и думки у них, как возвернуть потерянное.
Апраксин отыскал двух командиров.
— Первый — капитан-поручик Мясной Данила, ныне он «Девонширом» командует, служил у голландцев, Европу знает. Другой — капитан-лейтенант Киселев Михаила, семь кампаний отплавал в голландском флоте.
— Добро, помню их. Накажи Крюйсу, на те фрегаты впрок иметь на пушку по восемь десятков зарядов, провиант готовь месяцев на восемь. Сам проверь на фрегатах каждый парус, снасти прощупай. Чай, не к Гогланду поплывут.
— Петр Лексеич, — сомнения давно терзали Апраксина, — зима на носу, шторма не стихают. Фрегаты-то голландской постройки, повременить бы до весны.
— Не хныкай, Федор Матвеевич. Под Богом ходим, вдруг до весны не доживем. Кликни-ка мне Вильстера. Пускай доложит свои наметки.
Разложив карты, швед прочертил предполагаемый маршрут. Петр сразу же начал поправлять:
— Так негоже, каналом не пройдешь. После Зунда обойдешь Шотландию стороной. Пойдешь без флага, токмо в Мадагаскаре поднимешь, когда перед королевскими очами появишься. В гавани европейские не суйся.
— А ежели невмоготу, беда случится?
— Мотри сам, но все чтоб в секрете было. А нынче слухай и помятуй. Короля мадагаскарского, коли сыщешь, склоняй к езде в Россию. Ежели послов направит, сажай на фрегат и отправляйся к Архангельскому, а по зиме, так в Колу, там гавань не стынет.
— Не бывал я там.
— Капитан Мясной с тобой пойдет, он там бывал. О всем сказанном инструкцию получишь при пакете перед походом. Вскрывать пакет станешь, когда Зунд минуешь, тогда и капитанам объявишь...
Накануне Рождества, неподалеку от Ревеля, на рейде Рогервик, по сигналу пушки выбрали якоря фрегаты «Амстердам» и «Декронде» и, распустив паруса, отправились к Мадагаскару.
Увы, не успели отшуметь рождественские праздники, Апраксин получил весточку командира ревельского порта: «8 января пополудни в 4-м часу прибыли паки к ревельскому порту. „Амстердам“ весьма течь имеет и в великие штормы за тою течью быть на море невозможно...»
Сказались зимние передряги на Балтике, как и везде в северных морях. Фрегаты спустились до Либавы, где их прихватил жестокий шторм. У «Амстердама» разошлась обшивка в носу, вода хлынула внутрь, едва не потонули, пришлось возвращаться.
Петр поначалу разгневался, не переносил, когда его замыслы терпели неудачу. Не отходя, велел снарядить другие фрегаты, русской постройки.
— Выделишь из Ревеля «Принца Евгения» и «Крюйсер».
Но вскоре его пыл остудил Апраксин. Генерал-адмирал получил письмо из Ревеля и поспешил с докладом. Неожиданно у него появился союзник.
— Доносят мне, государь, из Ревеля. Объявился там генерал и командор шведский Ульрих. Тот самый, что пару годков назад в Мадагаскар отправился. Сказывает, якобы нет на Мадагаскаре единого правителя, а множество князьков царствуют, свара промеж их великая и междоусобица.
Петр, слушая Апраксина, закряхтел: «Вояж-то я затеял к государю мадагаскарскому, а его и в помине нет».
— Сколь достоверно Ульрих вещает?
— Он сам, государь, просится к тебе, самолично желает поведать, в каком намерении его вояж не удался.
Редко переменял Петр свои решения. Сейчас был тот самый исключительный случай. «Послание-то сочинял я королю Мадагаскара, а ну мою экспедицию там заарестуют, сраму в Европе не оберешься».
— Передай Вильстеру: фрегаты разоружить. Отбой походу.
Петр вдруг повеселел:
— К тому же вскорости мне на Москву отъезжать, коронацию обговорить с патриархом надобно. Ассамблея у тебя назначенная, чаю, в пятницу состоится?
У Апраксина отлегло на сердце. «Слава Богу, все хлопот поменьше с этим Мадагаскаром злосчастным покуда, а гляди, забудется».
— Как намечено, государь, ввечеру, в пятницу.
— Румянцева с женой не позабыл пригласить?
— Как заведено, государь, он завсегда мой гость.
Из письма Апраксина в Ревель вице-адмиралу Вильстеру:
«Его Императорское Величество указал: намеченную вашу экспедицию удержать до другого благополучного времени, понеже то время было намеченное за противными несчастиями прошло».
Возвращаясь в Адмиралтейств-коллегию, Апраксин усмехался: «Сызнова с Марией любезничать станет. Присосался к ней. Сколь годков миновало, а из сердца не отлучает. Ладно в прошлые годы. А нынче-то при супруге, да и отцу ее Андрею Артамоновичу не по себе. Как-то проговорился мне». Размышляя, Апраксин перебирал в памяти минувшее. Ибо история эта начиналась и протекала на виду генерал-адмирала с давних времен.