Спрячь. Ищи. Найди. Продай
Шрифт:
— Интересно… — хмыкнул Вегерс.
— Марио, давай через парк пойдем, на мостике немного постоим. Я люблю у реки гулять, да и мне как-то пока не охота домой. А потом, если у тебя есть время, можем вместе поужинать.
— Я не против, давай гулять. Меня дома тоже никто не ждет.
Молодые мужчина и женщина пошли по широкой аллее, которая тянулась зигзагом по невысоким холмам через весь темный парк и цеплялась за пешеходный мост, ведущий на соседний каменный берег Реки. Свежо и уютно было в этом зеленом оазисе, люди, уставшие от городской суматохи и шума,
Оставив аллею за спиной, Марио и его спутница поднялись на мост и остановились, чтобы полюбоваться ночным видом города.
— Красивая ты, Лиза, очень красивая, — вдруг вырвалось из уст Вегерса и он посмотрел прямо в глаза черноволосой девушки.
— Какой внезапный комплимент, Марио. Спасибо, — на губах Лизы выступила почти незаметная в сумраке улыбка.
— Скажи, Лиза, а что ты увидела во мне? Я ведь вроде простой парень, который ничем особо не выделяется, ну… если не считать некоторые не очень хорошие вещи, которыми я время от времени занимаюсь.
— Не знаю, может, мне просто нравятся такие авантюристы, как ты. Может, я вижу в тебе нечто непростое. А, может, это просто судьба.
— В тебе, признаюсь, я тоже вижу нечто особенное… то, что я не видел и не вижу в других девчонках. И это не пустые слова.
Наступила короткая бессловесная пауза, Марио и Лиза смотрели пронзительно друг на друга, бездыханно и неподвижно, как будто боялись, что одно неудачное слово лишит смысла все сказанное до этого и превратит его в нелепую глупость.
Вегерс поглядел на губы Лизы, потом снова поднял взор и затем, через секунду, снова опустил его. Он наклонился решительно вперед, охватывая правой ладонью ее щеку, и его губы сомкнулись с теплыми и пухлыми губами черноволосой красавицы в неразрывный и страстный поцелуй.
— А я весь вечер гадала, ты меня попробуешь поцеловать или нет, — засмеялась Лиза.
— Ну, вот — попробовал.
— Видишь, я и тебя покорила. Нет такого мужчины, который мог бы устоять перед моими чарами!
— Не спорю, я тоже запутался в твоих любовных сетях. Ты победила, — улыбнулся Марио и поднял руки, изображая побежденного.
— Может, сейчас пойдем в ресторан, я так проголодалась от этих лобзаний.
— В ресторан, так в ресторан, я сегодня угощаю, — разносчик пиццы подхватил под руку свою спутницу и повел ее в небольшой ресторан неподалеку.
— О, всего одним поцелуем, я заработала себе ужин. Видишь, как выгодно быть молодой и красивой? — пошутила Лиза. — Ты уж будь осторожен, я девочка балованная, денег-то у тебя хватит?
— Ну, на один-то ужин, думаю, найдется. А потом буду месяц голодать и материть тебя, — ухмыльнулся Вегерс.
— Ты белое вино пьешь, Марио? Может, выпьем по бокалу в честь сегодняшнего вечера?
— Кроме ликера и анисовой водки, я все пью…
— Ну, вот, вино допито, ужин подошел к концу, — поставив пустой бокал на стол, сказала
Лиза.
— Значит, пора домой… — вздохнул Марио Вегерс, глядя на собеседницу.
— Давай домой… к тебе.
— Ко мне? Ну… давай ко мне…
Марио и Лиза, взявшись за руки, вскоре покинули шумный ресторан. Следующей их остановкой должна была стать холостяцкая квартира разносчика пиццы.
Муус оставил машину на парковке и зашел в длинное пятиэтажное коробчатое здание гостиницы с бледно-желтыми стенами и плоской темно-красной крышей, расположенное в нескольких кварталах от центральной площади Калиопы. Следователь, которому впервые довелось переступить порог этого очень престижного заведения, — номер в нем стоил больше, чем его месячный оклад, — должен был встретиться и побеседовать с Юлиусом Гольдштейном, его владельцем. Сорокаоднолетний Юлиус был правнуком Адама Гольдштейна, известного в Имагинере фабриканта, финансиста и мецената.
В списке крупнейших коллекционеров полотен Эуса, составленном Муусом, фамилия Гольдштейн занимали третье место. Встречи с двумя другими коллекционерами, включая
Феликса Линдта, не помогли выяснить ничего нового, кроме того, что никто из них никогда не слышал о подобном рисунке. Также, пока не удавалось выйти на след вора, укравшего загадочный эскиз, и отыскать его мотороллер. Несколько камер наружного наблюдения, расположенных вблизи дома Яна Икса, запечатлели фигуру мотоциклиста с темно-серым шлемом на голове, одетого в серый спортивный костюм, однако, загвоздка была в том, что объективы камер не поймали сам момент проникновения в дом семьи Икс. По этой причине в суде было бы трудно доказать, что именно этот человек проник в жилище.
Муус параллельно перебирал полицейские картотеки и изучал архивные дела, пытаясь найти какие-нибудь преступления со схожим почерком и, в особенности, преступления, в которых злоумышленник использовал мотоцикл. На данный момент, несмотря на все старания, ухватиться было не за что.
— Здравствуйте, господин Муус, я приглашаю вас в мой кабинет. Пожалуйста, пройдемте, — к следователю, присевшему на кушетку в просторном вестибюле гостиницы, быстрой походкой подошел среднего роста мужчина с темно-русыми короткими волосами, с крупными ушами и серьезным лицом с неприметными чертами, одетый в дорогой темносерый костюм — это и был Юлиус Гольдштейн.
Двое мужчин пошли по короткому коридору в углу помещения, сбоку от широкой лестницы, ведущей к номерам, стуча каблуками по начищенному до блеска мраморному полу, и через минуту очутились в роскошном кабинете владельца международной сети дорогих гостиниц.
— Не желаете ли что-нибудь выпить? Кофе, сок, минеральную воду? — усаживая гостя в кожаное кресло за круглым столом в центре кабинета, предложил Гольдштейн.
— Минеральной воды, если можно. Спасибо.
— Сейчас скажу, чтобы принесли, — Юлиус пошел к телефону на своем рабочем столе. — А эскиз, который показывают в новостях, действительно подлинник, господин Муус?