Спуск к океану
Шрифт:
— Черт побери!
Ричард увидел это секундой спустя, мелькнувшее под ними, освещенное вспышкой разрыва… самолет.
Поразившись, он начал набор высоты, оглядываясь назад через плечо. Позади него Шон расстегнул замок, удерживающий в одном положение «гатлинг» и начал его разворачивать.
— Не стреляй — прокричал Ричард — он, возможно, не увидел нас.
— Мы предполагали, что они могут летать, но ты видел размер этой бандуры?
Ричард не был уверен. В такой темноте было трудно об этом судить.
Он направился вверх, но поблизости не было облаков.
Еще три самолета скользнули под ними. Внимательно
О’Дональд прокричал об опасности в тот же момент, как Ричард начал резкий подъем.
— Он нацеливается на нас!
Высота или скорость? Он уцепился за рычаг, застолбенев от нерешительности, и бросил быстрый взгляд назад. Он заметил какое-то движение, звездный свет осветил белые крылья. Расстояние оценить было сложно, но он догадался, что самолет летел в нескольких сотнях ярдов позади. Если у него были пулеметы, то самолет уже находился внутри дистанции поражения, а учитывая бойню, происходящую прямо перед собой, было бы верхом идиотизма предположить иное.
Он наклонил нос вперед, бросаясь в крутое пике, благодаря чему самолет-разведчик за несколько секунд развил максимальную скорость в девяносто миль в час. Океан, пусть и в нескольких тысячах футов по ними, казалось бросился вверх, а бушующая битва оказалась в опасной близости.
— Где он? — прокричал Ричард.
— Я не знаю, потерял его, когда ты нырнул. В следующий раз предупреждай!
Рядом сверкнула вспышка света.
Время, казалось, остановилось. Он вспомнил лекции в академии, разговоры с бывшими моряками, ветеранами Великой войны, о том, на что это было похоже. Шок от понимания того, что в первый раз кто-то стрелял по тебе, пытаясь убить тебя… и что в следующее мгновение мир будет продолжать вращаться по своему неумолимому курсу, а ты уже не будешь его частью.
Еще один снаряд мелькнул рядом. Шон чертыхнулся, пар зашипел, когда он открыл кран.
«Гатлинг» вернулся к жизни, выплевывая пламя, вибрация затуманивала зрение. Ричард задался вопросом, сработают ли концевики, которые отключают орудие, если Шон случайно развернет его в сторону кормы, где его выстрелы раскромсали бы пропеллер.
Он по-прежнему не мог разглядеть в темноте приборы. Только ощущение говорило ему, что он бросил самолет за пределы любой скорости, на которой он когда-либо летал раньше. Ударив назад дроссель, он резко сбросил скорость, рукоятка управления затряслась неистовой дробью, троса загудели, один разорвался со звуком, напоминающим винтовочный треск.
— Где он, черт возьми?
Ответа не последовало.
Ричард бросил быстрый взгляд через плечо и был ошеломлен, увидев Шона наполовину свисающего из самолета, руки объятые замком вокруг казенной части пулемета.
Ричард выровнял самолет, и Шон дико ругаясь, закинул ноги обратно в самолет.
— Черт побери, почему ты не привязался? — провопил Ричард.
В свете звезд, он увидел перепуганную гримасу Шона.
— Где он?
— Я то откуда знаю? — выдохнул Шон.
Полностью дезориентированный, Ричард огляделся. Произошла вспышка прямо под ним, грибоподобное облако огня расползалось по морю, взрыв взмыл в небеса, ударная волна от него покачнула самолет. Он почувствовал вибрирующий визг, близко пролетевший снаряд звучал как вышедший
Он капотировал самолет, выполняя резкий вираж, оставляя горящий город прямо за собой.
— Мы должны убираться отсюда.
Он продолжал нырять, ветер визжал, толкая самолет. Он посмотрел на корму, мельком увидел Треугольник. Посмотрев вперед, он увидел Гавалу, звезду, которая была вершинной звездой Копья Охотника, она висела низко над горизонтом, и в двух румбах в сторону левого борта.
Он помчался обратно в открытое море, потянувшись вверх, чтобы скрыться от корабля, который внезапно появился из темноты и за считанные секунды исчез за кормой. Это был корабль без мачт, понял он, башни установлены на носу и на корме.
Океан, казалось, распростерся в обе стороны, и во время взлета он понял, что находился всего в футе над водой.
— Еще пять градусов к левому борту, — прокричал Шон.
— Что?
— Еще на пять градусов.
Шон всегда набирал самый высокий балл в их классе навигации, поэтому Ричард последовал его приказу без комментариев.
Но через несколько минут кое-что еще привлекло его внимание.
Огонь, пылающий на горизонте, не такой большой, как тот, к которому он приближался менее получаса назад. Это была просто точечная вспышка света, которая появилась, вспыхнула и исчезла.
Одна мысль пришла ему в голову. С этим положением Великого Колеса, который периодически показывался через прорехи в облаках, он посчитал, это место находилось чуть дальше, чем на половине расстояния от первой вахты. Менее чем три часа назад он проснулся и отправился на камбуз за чашкой чая и печеньем, перед выходом на вахту. Три часа назад он бы не имел ни малейшего представления о том, что именно он будет сейчас видеть, или, что будет об этом думать.
Впереди шло еще одно сражение, корабль против корабля, и кто-то горел. Не погибал ли это его корабль? Не остались ли они сейчас одни за тысячу миль от дома?
Глава 3
— Мой господин.
Хазин вздрогнул, растерявшись на секунду, пока просыпался. Он всегда ненавидел корабли, их постоянное движение, смрад, поднимающийся снизу.
— Мой господин, там корабль.
Хазин сел, кивая и устало потирая затылок. Капитанская койка была слишком мала для его гигантского туловища. С ростом в девять футов он был выше любого из его расы.
Он напрягся, почти потеряв равновесие, когда из-под его ног ушла палуба. Он взглянул на посланника, послушника их ордена, но тот очевидно привык к мору; он легко сохранял равновесие, чувствуя себя как рыба в воде.
Хотя море было театром, на котором разыгралась партия физической мощи казанов, оно являлось стихией, которую он в тайне боялся. Среда, которую он не мог контролировать, была местом, где он легко мог управлять умами других.
На борту корабля, его судьба находилась в руках слишком многих неизвестных факторов. Несмотря на все тщательно разработанные планы, на игры внутри игр, всегда существовала вероятность, что однажды очередной шторм отправит его на дно. Или пираты из Оранжевого Знамени, которые не признавали никакой власти, могли взять их на абордаж и потребовать выкуп. Или противник с флотом из ста судов мог внезапно появиться там, где он не должен был появляться.