Спят усталые игрушки
Шрифт:
Через три месяца ситуация вдруг переменилась. Шабанова обратила внимание на парня. Начался безумный роман, Константин жил у Милы, а потом она вдруг бросила любовника. Рыдающий парень подкарауливал женщину на работе, буквально не давал прохода, умоляя вернуться. Но Люда только смеялась: «Прошла любовь, завяли розы».
– Значит, вы не знаете, где ее дочка?
– Да не было у нее детей, – всплеснула руками Галя, – хотя…
– Что?
Однажды абсолютно ополоумевший Костя ворвался прямо в кабинет. Люда как раз собиралась
– Убью тебя, никому не достанешься, дрянь.
– Успокойся, – хладнокровно заметила Мила, стряхивая с себя цепкие руки, и велела Гале: – Дай ему воды.
Костя со стоном опустился в кресло и зарыдал.
– На, – протянула ему стакан Люда, – и прекрати истерики, это отвратительно. Зачем ходишь сюда без конца?
– Я люблю тебя, – тихо сказал парень.
– Не верю, – нахмурилась Мила.
– Почему? – удивился Константин.
– Тот, кто любит, не станет приносить дорогому человеку неприятности, а ты мне жить не даешь, – отрезала бывшая любовница.
– Вернись! – взмолился Костя, и крупные слезы покатились у него по щекам.
Гале стало жаль парня, но Шабанова даже не переменилась в лице.
– Уходи немедленно, – велела она, – и больше не появляйся, надоел!
Парень покорно побрел к двери, потом повернулся и умоляюще попросил:
– Оставь ребенка, не убивай, мы с мамой заберем и сами воспитаем.
– Не неси чушь, – отозвалась Мила, причесываясь.
– Хочешь, мы его купим? – предложил Костя.
– За сколько же, интересно? – спросила Шабанова, усмехаясь.
– Сорок тысяч баксов дадим, – твердо ответил Костя.
Люда замерла с расческой у зеркала.
– Сколько?
– Сорок тысяч «зеленых», – повторил парень, – не сомневайся, у мамы есть, в случае чего дачу продадим и сразу всю сумму вручим, наличными.
Шабанова на секунду растерялась и посмотрела на Галю. Медсестра, и без того чувствующая себя не слишком удобно, моментально пробормотав: «Пойду за ватой», выскочила в коридор.
– Дальше что? – в нетерпении поторопила я женщину.
– А ничего, – пожала плечами Галя, – ее Калерия уволила, а потом и меня заодно, все знали, что мы дружим. Больше не виделись.
– Когда это случилось?
– Год назад, может, она и родила от Кости, только не знаю точно.
Я поглядела в большие ясные глаза Гали и поинтересовалась:
– Зачем вы звонили Тамаре Рыклиной и сообщили об измене Леонида?
Галины красивые глаза необычного орехового оттенка забегали из стороны в сторону.
– Кто же придумал про меня такую гадость?
– Алла Мостовая.
Королева налила до краев стакан минеральной воды и в два глотка опустошила его.
– Ну сказала, подумаешь! Меня Милка попросила!
– Да зачем? Может, Тамара никогда бы и не узнала о любовнице мужа, глядишь, все живы сегодня были бы.
Галя хлопнула стаканом об стол, он жалобно тренькнул, и остатки минералки фонтаном выплеснулись на скатерть.
– Нечего из меня убийцу делать! Тамарка сама виновата! Знаете, чем его Милка взяла?
– Ну?
– Да постелью, легла с ним, потрахалась, мужик и разобрался, что к чему. Тома, царство ей, конечно, небесное, слегка ненормальная была.
– Почему?
– Ей бы в девятнадцатом веке родиться, для нашего явно не подходила. Дневник вела, душевные переживания записывала. Романтична без меры. Вечером Леня приходит – на столе свечи, цветы, тихая музыка и Тамарка с душевным разговором.
– Разве это плохо?
– Ха, – хохотнула Галя, – только к ужину у нее одна вареная капуста. На роскошных тарелках, вокруг салфеточки да приборчики – небольшой кусочек капустки или горстка овощей. Много есть, по ее мнению, признак вульгарности. Пиво пьют только невоспитанные люди, полагается из хрустального фужера глоточек вина. А уж в кровати!..
Галочка безнадежно махнула рукой.
– Да бедный Ленька неделями подход к ней искал. Тамара могла только в соответствующем настроении, вот он его и создавал: букеты, комплименты, признания. Секс ей тоже казался вульгарным. Ну какой мужик такое выдержит? Хотя Леня все-таки долго терпел, пока на Милку не кинулся. А та без особых задвигов: хочется – пожалуйста. Правда, ненадолго ее хватало. Несколько месяцев, а то и недель… глядишь, у нее уже новый.
– Вы же говорили, что мужчины ее бросали…
Галя вздохнула.
– Тех, кому Мила нравилась, она сама прогоняла, а тем, кто ей по душе был, навязывалась, только теперь уже ее гнали. Странная закономерность. И еще одна деталь – очень уж дико протекали некоторые ее романы.
– Почему?
– Ну посудите сами. Что с Леней, что с Костей, что с Жорой – одинаково.
– Жора? Кто такой?
– Был у нее такой Георгий Рощин, – отмахнулась Галя, – да не в нем дело. Леньку Мила почти четыре года знала и никакого внимания на него не обращала. Потом вдруг – любовь месяца на два и разрыв. Костю тоже вначале откидывала, нос воротила, вдруг – страстные признания, амур до гроба и снова скорый-скорый развод, да и с Жориком то же самое. Милка большущую частную клиентуру имела, и Жорка к ней довольно долго ходил, пока она ему сама на шею не бросилась. И еще… У каждого существует свое понятие о красоте.
Я кивнула: безусловно. Некоторые мои знакомые, разойдясь, ухитрялись снова выйти замуж за мужиков, удивительно похожих на бывших мужей.
– Милке нравились высокие парни, блондины, крупные, пусть даже располневшие, – рассказывала Галя, – а Леня, Костя и Жора совсем иного типа – мелкие, темноволосые. Костик вообще на подростка похож. Люда все посмеивалась – ну и угораздило кавалера заиметь, каблуки не наденешь, приходится в тапочках бегать. И вдруг такие страстные чувства, просто непонятно.