Спят усталые игрушки

Донцова Дарья

– Уходите, уходите.

Парень начал меня раздражать, вел он себя, мягко говоря, странно.

– Пришла я не к вам, а к Калерии Львовне и Косте, им и решать, выгонять меня или нет, – отрезала я.

Юноша глубоко вздохнул.

– Костя умер.

– Как? – помимо воли вырвалось у меня.

– Покончил с собой.

– Прыгнул из окна?

– Если знаете, зачем тогда тут комедию ломаете?

– Нет-нет, – заверила я, – совсем ничего не знала, просто догадалась. Но мне обязательно нужно побеседовать с Калерией Львовной.

– Боюсь,

ничего не выйдет, – устало сообщил Сеня.

– Вы хотите сказать…

– Идемте, – безнадежно проговорил хозяин и направился по коридору. Я пошла за ним.

Квартира большая, но неухоженная. Так выглядит жилплощадь холостяка. Вроде все на месте, не валяются повсюду носки, пыль стерта, ковер пропылесосили, а уюта нет, словно здесь не живут, а просто ночуют. Мы прошли через большую гостиную и попали в маленькую спальню.

– Вот, – сказал Сеня, – пожалуйста, Калерия Львовна.

В углу на большой кровати – куча тряпья. Подойдя ближе, я обнаружила, что это маленькая высохшая женщина с головой, замотанной цветастым платком. Желто-серый цвет лица, тонкий костистый нос, запавшие щеки. Худое лицо напоминает череп, обтянутый кожей, и абсолютно бессмысленный взгляд. Глаза, словно две тусклые пуговицы, равнодушно уставились в потолок. Отвратительный запах. Сколько ни убирай за лежачими больными, «аромат» мочи неистребим.

– Калерия Львовна, – осторожно позвала я.

– И не пытайтесь, – бросил Сеня, – мама не ответит. Мы уже с женой все перепробовали: и лекарства, и физиотерапию, с горя даже к колдуну ходили. Только все впустую. Лежит вот так целыми днями, даже не поймешь, слышит или нет. Аппетит, правда, хороший, желудок работает, сердце здоровое. Говорят, и десять лет, и пятнадцать такое состояние может длиться. Мы с женой теперь по очереди на работу ходим, боимся одну оставить, а сиделку нанять не по карману.

– Как же с ней такое случилось? – посочувствовала я.

Сеня закрыл дверь.

– Все из-за Кости.

– Почему?

– А вам зачем?

Я вытащила «Голуаз», Сеня покачал головой.

– Не курите, у ребенка аллергия.

Послушно спрятав сигареты, я принялась рассказывать придуманную на ходу историю.

Мой сын, молодой человек, познакомился с некой дамой, Людмилой Шабановой. Влюбился страстно, мечтает о женитьбе, уже и заявление в загс отнесли. Но мне будущая невестка не по душе. Слишком вульгарная, к тому же врунья. Недавно кое-кто шепнул, будто у нее не первый брак и ребенок есть, дочка Верочка, от Кости. Вот я и приехала выяснить.

Сеня замолчал, потом через силу пробормотал:

– Если можете, гоните Милу взашей, это из-за нее все случилось.

– Да ну?

Хозяин плюхнулся в кресло и подал девочке мячик:

– Пойди поиграй.

Но Лера еще сильней вцепилась в его ногу. Тогда Сеня всунул в видик кассету, щелкнул пультом. На экране заметались Том и Джерри. Повеселевшая дочка залезла на диван и принялась следить за приключениями мышонка, самозабвенно ковыряясь в носу. Мы пошли на кухню. Сеня включил чайник и пояснил:

– Не хочу при ней рассказывать. Маленькая, конечно, еще, да вдруг запомнит.

Костя встретил Людмилу случайно. Он в то время учился на последнем курсе института. Калерия Львовна посоветовала сыну выбрать специальность гинеколога. Хлебная профессия, при всех режимах женщины станут беременеть и рожать, без куска хлеба с маслом и сыром не останешься.

У Костика была и невеста – Оля Литвинова, ее тоже подыскала заботливая мама. Вообще Константин был для Калерии светом в окошке, отрадой, главной удачей жизни. Сеня порой обижался, но поделать ничего не мог – Костику досталась вся материнская любовь. Отца братья не помнили, он рано ушел из семьи и затерялся на жизненных дорогах.

– Мама брала любого пациента, – тихо жаловался Сеня, – чтобы купить Косте самые лучшие джинсы, самые дорогие часы, самые модные рубашки. Следом начались траты на репетиторов, брат не слишком хорошо учился.

Я заметила:

– Небось сами не в рубище ходили.

Сеня кивнул головой.

– Согласен. Только всегда относился к одежде спокойно, а Костька устраивал целые представления. Идут они, допустим, мимо магазина. В витрине куртка ценой в две мамины зарплаты. Он встанет и рассматривает минут десять, потом тяжело вздохнет и скажет:

– Всю жизнь о такой мечтал, но понимаю, что не по карману.

Калерия тут же вбегала в магазин, следом несся причитающий сынок:

– Не надо, мамусечка, не трать деньги, зря я, дурак, это сказал!

Но мамаша уже натягивала на парня обнову, обдергивала и приходила в восторг. Куртка сидела, будто вторая кожа.

– У тебя, Костя, идеальный вкус, – с придыханием восторгалась Калерия, – если что понравилось, значит, экстра-класс. Носи на здоровье.

– Неудобно, – мялся Костя. – Сене тоже хорошо бы такую купить.

– Надо же так любить брата, – умилялась мать. – Не беспокойся, у него еще старая в порядке, а твоя пообтрепалась.

Похожие сцены происходили часто, причем не только возле промтоварных магазинов. Вздохи частенько раздавались по поводу видеоаппаратуры, телевизора, музыкального центра. Потом аппетиты возросли, захотелось сотовый. Это произошло лет восемь назад, тогда супердорогие мобильники имели только по-настоящему богатые люди.

– Тебе не кажется, что такие игрушки матери не по карману, – возмущался Сеня.

Костик моментально скуксился.

– Не просил, она сама.

– Знаю твои дешевые приемчики, – ухмылялся старший брат.

– Замолчи, Сеня, – укоряла Калерия, – я и сама давно хотела телефончик приобрести, Костя часто по вечерам задерживается, позвонить неоткуда, сердце от тревоги болит.

– Я приобрел карточку и пользуюсь таксофоном, – буркнул Сеня.

– Мне так спокойней, – с нажимом сказала мать, – считай, что себе приобрела.

Сеня лишь пожал плечами, но на брата рассердился окончательно.