Средние миры (сборник рассказов)
Шрифт:
– Пошёл вон!
– выдохнул Септимус, и человек-хорёк исчез, словно испарился, в мгновение ока.
Принц не обратил внимания. Продолжая держать хумару за плечи, осторожно подвёл к кровати, аккуратно усадил. И бросился к шкафчику напротив.
Эдмунд покорно сидел, глядя в одну точку. Даже не заметил бокал, который принц сунул ему буквально под нос. Септимусу пришлось самому, по капле вливать содержимое в рот хумары.
На третьем глотке юноша словно очнулся, и, взяв бокал, посмотрел на принца.
– Лучше бы Вы меня изнасиловали, - выдохнул он.
Септимус отвернулся. Встал, подошёл к распахнутому окну. Тихо произнёс:
– Ты никогда не поймёшь меня, хумара... Да и не должен, - с тяжёлым вздохом Септимус повернулся к Эдмунду.
– Надеюсь, теперь ты уяснил, что кинжал должен быть всегда с тобой? И то, что я не лгал, когда говорил, что вырежу твой народ, если тебя убьют. Я был слишком мягок с тобой - моя вина, - Септимус усмехнулся.
– Надеюсь, теперь мы друг друга действительно поняли.
Тяжёлый звук упавшего на ковёр бокала стал ему ответом.
Принц обернулся, с грустной улыбкой оглядел спящего хумару. И, подойдя к кровати, осторожно накрыл одеялом. Склонившись, шепнул.
– Спи крепко, Эдмунд. Кошмары тебя мучить не будут. Обещаю.
А борющемуся с сонной одурью хумаре на миг показалось, что карие глаза принца блеснули зеленцой. И совсем другое лицо глянуло сквозь грубую маску Септимуса.
Женское лицо.
Септимус готовился к новому походу - секретному и почти налегке. Принц собирался захватить соседнюю Лестию за три дня, если повезёт. В худшем случае - за пять. Наместником он оставил Риция, поручив ему исполнить некоторые из указов, в том числе и по улучшению жизни на завоёванных территориях. Так, должны были расшириться права хумар.
Эдмунду, которого брать с собой Септимус не собирался ("Нечего тебе делать в войске... тем более на марше"), он сказал напоследок:
– Я вернусь, и ты это знаешь. И знаешь, что произойдёт, если тебя здесь вдруг не окажется.
Фаворита Его Высочества теперь усиленно охраняли, а после отъезда принца вообще перестали выпускать из покоев - на всякий случай. Целей будет, решил Риций, прекрасно осознающий, что с ним Септимус тоже церемониться не станет, случись что с золотоволосым демоном.
Пролетели три дня - и пришло сообщение, что Септимус возвращается. С победой.
Риций вздохнул с облегчением. Пожалуй, единственный из окружения принца.
А вечером четвёртого дня Эдмунд, как обычно разглядывающий потолок спальни, вдруг услышал странный шорох со стороны окна. И тут же незнакомый голос мягко произнёс.
– Ну, здравствуй, красавчик!
– Где Эдмунд?
– первым делом спросил Септимус, соскочив с коня.
– Почему не встречает?
– В-в-ваше Высочество, - пробормотал побледневший Риций.
– Ваш...э-э-э... он...
– Что?!
– рявкнул принц, изменившись в лице.
– Что с ним?! Ну?! Говори!
– Умирает, - выдохнул Риций, отступая.
– Простите, Ваше Высочество. Мы делаем всё возможное... Лучшие лекари...
Септимус, словно не слыша, рванулся вперёд.
– Он в Вашей спальне, Ваше Высочество, - залебезил советник, пытаясь нагнать принца.
– Его переносить нельзя...
Септимус распахнул дверь своих покоев. Медленно шагнул внутрь. Замер рядом с кроватью. Трое лекарей, как один, упали на колени.
– Ваше Высочество!
– Мы делаем всё возможное!
– Всё, Ваше Высочество!
– Вон!
– прошипел принц, негромко - но целителей как ветром сдуло.
– Все вон!
Дверь давно закрылась, а Септимус продолжал потеряно стоять радом с кроватью, глядя на бледного, почти сравнявшегося цветом лица с простынёй, хумару.
– Эдмунд...
Хумара медленно открыл глаза, посмотрел на принца и с тихим стоном перекатил голову по подушке, отворачиваясь.
Септимус, словно сорвавшаяся пружина, бросился к кровати, откинул покрывало. Выдохнул:
– Убью. Того, кто это сделал. Убью!
– Не придётся, - тяжело прошептал Эдмунд, взглядом указывая на лежащий на прикроватном столике окровавленный кинжал.
– Я его уже... Я защищался... Я сделал всё... как Вы... приказали. Не убивайте никого больше... пожалуйста...
Зелёные глаза нашли прищуренные карие.
– Пожалуйста.., - повторил Эдмунд, проваливаясь в обморок.
– Ну нет!
– прорычал Септимус, склоннясь над хумарой.
– Демоны и Бездна, я не дам тебе умереть!
А Эдмунду сквозь забытьё чудилось, что Септимус прижимает руку к окровавленным повязкам на груди и будто бы вокруг неё распространяется красивый голубой цвет - символ давно утерянной магии целителей. И боль действительно уходит, оставляя лишь мягкое ничто, да ощущение неожиданно нежных пальцев на коже... И вместо принца рыжеволосая девушка с яркими зелёными глазами шепчет что-то на непонятном языке, а в ответ голубой цвет сменяется золотым, боль пропадает вовсе, отступает даже слабость...
И сквозь эти слова-заклинание доносится неожиданное:
– Не умирай... пожалуйста...
Про Септимуса стали говорить, что он продал душу дьяволу - а как иначе объяснить его неуязвимость и удачливость?
Так, ходили слухи, что спустя три дня после несчастья с его фаворитом, хумарой, принц отправился в Хотфолд, нашёл там единственного оставшегося в живых брата - Секундуса - и полуживого приволок в Рэстмао, бывшую столицу королевства демонов. Поговаривали, спустя неделю голову брата принц на копье поднял над городскими стенами.