Сшитое лицо
Шрифт:
– Бай! Что встал? – старик несильно ударил своего учага пятками по бокам, но тот, сделав несколько шагов, опять остановился, и идущий сзади на привязи второй олень чуть не натолкнулся на него, недовольно фыркнув. – Ой-е… – старик окончательно проснулся, разглядев впереди лежащего среди камней человека, тело которого наполовину находилось в воде. – Совсем старый стал, не вижу, что под носом творится…
Придвинув поближе висевший за спиной лук, он замер и некоторое время внимательно оглядывал нависшие над ним серые скалы. Удостоверившись, что никакая опасность ему не грозит, старик осторожно подъехал к лежащему впереди телу. Человек без движения лежал на животе, лицом на камнях, ноги же его были полностью в воде. Быстрое течение речки прибило к телу мусор из мелких веток и листвы.
«Мертвец», – подумал старик,
«Мертвец», – ещё раз подытожил старик, затем, выпрямившись и бодро понукая оленя, тронулся мимо лежащего в воде тела. Майат? Тонг-биис? Тумат? Разглядывая одежду, старик пытался угадать, к какому племени принадлежит убитый. Похоже, майат. У них был такой узор… Хотя какая разница? Эти племена воюют друг с другом с тех пор, как он помнит себя. Зачем, спрашивается? Тайга большая, места хватило бы всем. Это всё человеческая жадность. Человек не может жить спокойно. Всё ему мало. «Пусть хоть вовсе поубивают друг друга, это не моя забота», – зло подумал старик и хотел было ускорить шаг оленя, но вдруг устыдился. Вот каким он стал… Да простят его, старого дурака, дух леса и дух воды… Закон тайги не писан, но нерушим. Он гласит, что мы должны помогать попавшим в беду: сильный – слабому, здоровый – больному. Нарушивших постигнет наказание. Духи охоты всегда помогали ему, но вдруг, увидев его поступок, они отвернутся? Надо убедиться, что этому человеку ничем уже не помочь… И тогда его совесть будет чиста».
Неловко, на негнущихся ногах спрыгнув с оленя, старик, кряхтя и охая, разогнул затёкшую спину и, немного постояв, склонился над лежащим перед ним телом.
– Хоть бы был мертв… Возиться ещё с ним…
Опустившись на четвереньки и стараясь не наступить коленями в воду, старик приложил ухо к спине лежащего и, открыв рот, внимательно прислушался. Сердце найденного им человека медленно и гулко билось.
– Эх, не было хлопот, – тяжело вздохнул старик. Надавив коленом на спину и схватившись за древко торчавшей стрелы, он медленно потянул её: к его удивлению, она легко и быстро вышла. – Попала в ребро, поэтому вошла неглубоко. Повезло… Теперь возись с ним. Воюют друг с другом, грабят друг друга… Даже умереть по-человечески не могут…
Схватив лежащего за плечи, он осторожно перевернул его на спину. Раненый издал глухой стон, но не пришёл в себя. Старик замер. Увиденное привело его в замешательство, и, отпустив безвольное тело, он устало сел на камни и некоторое время, не шевелясь, в охвативших его раздумьях рассматривал лицо лежавшего перед ним молодого парня. «Молодой. Совсем молодой. И с таким ужасным лицом… Да лучше умереть, чем жить с таким лицом. Я бы согласился жить с таким лицом? Страшная рана… Какая девушка согласится жить с таким?»
Старик с досадой оглядел окружавшие его скалы и лес, словно ища подсказки, что же делать дальше. Длинный порез, оголивший красное мясо, тянулся от верхней части лба наискосок до самого подбородка. Глаз, к счастью был не задет. «Наверное, успел зажмуриться», – догадался старик. Рывком погрузив тело на второго оленя, он крепко закрепил его ремнями. Тяжело взобравшись на своего учага, он взбодрил его пятками и маленький караван вновь тронулся в путь.
– Неудачно начался день. За что мне это? Опять надо искать место для лагеря. И первым делом зашить ему лицо… – ругаясь на себя и на этот мир, старик с оленями вскоре скрылся за скалами.
Плавно покружившись в воздухе, сверкая в лучах встающего солнца иссиня-черными крыльями, с вершины скал на каменистый берег мягко приземлился ворон. Наклонив голову и моргая умными глазами, он прыжками приблизился к красному пятну на мокрых камнях.
6. Хонгу
Через несколько дней пути караван наткнулся на небольшую долину с пригодными для скота пастбищами, но из леса показались люди, и, поговорив с ними, Октай с горечью узнал, что эта земля занята такими же, как он, переселенцами из племени хоро. Попрощавшись, Октай и его домочадцы продолжили путь. После проливного дождя тропу развезло, поэтому Октай решил остановиться и подождать
Вскоре из камышей верхом на олене появился незнакомый молодой охотник, судя по одеянию – из местных племён. Он с достоинством поклонился Октаю и поздоровался с ними на языке саха. Через несколько минут они уже ехали бок о бок, мирно беседуя. Выяснилось, что молодого охотника зовут Хонгу. Октай пригласил его на ужин в лагерь, в надежде расспросить о свободных землях. За ужином Хонгу рассказал, что нынче много людей из народа саха бродит в поисках свободной земли, а жившие здесь когда-то племена майат покинули их. Слушая рассказ Хонгу, Айына с любопытством следила за ним – уверенным в себе, широким в плечах молодым охотником. Хонгу и сам периодически поглядывал на Айыну с непонятным ей интересом. Вскоре, закончив ужинать и поблагодарив радушных хозяев, молодой охотник попрощался с Октаем, отдав ему своих уток. Вскочив на оленя, он добавил:
– В двух днях пути отсюда, у большого озера, живет старик-рыбак. Может, он что подскажет… Не помню его имени, но много людей путешествуют местах, где он живёт, и он может знать о свободных землях. Расспросите его.
Сев на оленя и уезжая, Хонгу обернулся и весело крикнул Айыне:
– Удачи! Ещё увидимся, красавица!
7. Эчинэй
В тёплом и просторном холомо на огне варилась вкусная похлебка. Как и говорил Хонгу, спустя день путешествия Октай со своими людьми вышел к большому озеру. Увидев дымок на его берегу, путники быстро нашли нехитрое строение с привязанными рядом оленями, и вскоре Октай вместе с близкими был приглашен к столу хозяином – стариком Эчинэем. Это был довольно крепкий на вид, почти лысый с жидкими волосами старик, с желто-смуглым, старческим лицом. Один глаз его был больше другого, что придавало ему какое-то насмешливое выражение. Передвигался он на удивление ловко и быстро, несмотря на то, что одна нога его заканчивалась культей, насаженной на деревянный колышек. Мужчины, распивая перебродивший молочный напиток, который выставил на стол Октай, были веселы и вели оживленный разговор.
– Давно я не пил кумыс, уже и позабыл его вкус! До чего он хорош, Октай. А ведь когда-то и я жил в Туймааде. Давно это было… – Эчинэй, задумавшись, уставился захмелевшим взором в одну точку, а после, очнувшись, продолжил: – Я так давно оставил те земли, что сам себе не верю – а было ли это вообще? Вы ищете свободные земли? Я так же, как и вы, искал их в свое время. Давно, давно это было… Есть здесь одно место. Когда-то там обитали племена майат, но они покинули их, откочевали с оленями на север. Что им? Сегодня здесь, завтра там… Куда олени, туда и они… Припоминаю я одно место… Там богатые пастбища. Ваш скот не останется голодным. Эта местность в нескольких днях пути отсюда.
– О небо, Айыы Танара, услышь мои молитвы! Я буду в неоплатном долгу перед тобой, Эчинэй, – взволнованно произнес Октай.
– Да брось, Октай! Мы, люди срединного мира, должны помогать друг другу, какого бы племени мы ни были! Эта земля должна быть свободна, я думаю. Каждый год осенью я проезжаю там, но никого не видел.
– Хоть бы духи были благосклонны к нам, и эта земля была свободной! Мои люди очень устали в пути. Лето коротко, а нам надо ещё заготовить корм для скота и обустроиться. Боюсь представить, что с нами будет, если мы не найдём пастбища до осени. Зиму мы не переживем…