СССР
Шрифт:
Валенчук мелко погрыз верхнюю губу и расстался со следующим выстраданным блоком:
– Давайте не транспортное, ладно. Вот хорошее слово: «Хозяин».
– Тогда сразу – «Сам хозяин», а лучше – «Здоровый образ жизни», – донеслось от окна.
– Кто бы «против», я «за». Хорошее татарское слово, – сказал я, постепенно теряя безмятежность.
Валенчук ухмыльнулся, а Рычев спокойно спросил:
– Правда татарское?
Я важно кивнул.
– Чушь, – сказал Кузнецов и вернулся к столу.
– Риф, подтверди, –
Хуснутдинов, директор АЭС, не переставая скалиться, рявкнул:
– Так точна! Хиса по-татарски.
Игорь неожиданно громко и размеренно сказал:
– Только как ни искал, лучше слова «товарищ» ничего не нашел я на этой земле.
Федин, вот уж от кого не ждал, как бы подтвердил:
– Наше слово гордое «товарищ» нам дороже всех красивых слов.
– Это значит, вы как бы предлагаете машину «Товарищем» назвать? – уточнил Баранов.
Бравин с Фединым синхронно кивнули и синхронно осеклись. Потому что я начал:
– Кто бы «против»... – но договорить не смог и захихикал – кажется, довольно гадко.
– Камалов, ты задолбал,– решительно сказал Кузнецов.
Я развел руками, не переставая хихикать, потом все-таки нашел в себе силы объяснить, что «товар» – это заимствование из тюркского, где «tawar» значило «стадо» или «имущество», причем альтернативное объяснение, согласно которому «товар» – это по-старославянски «стан воинов» и вообще «лагерь», основной версии совсем не противоречит.
– Маньяк, – с отвращением отметил Кузнецов.
– А если по месту производства? – несмело сказал Игорь.
– «Вахич»? – ехидно предположил Сергей.
– Нет, «хант», – ответил Бравин, и все посмотрели на меня.
Я нахмурился, откашлялся и заявил:
– Кто бы «против»...
Кузнецов взвыл, Рычев сказал:
– Не может быть.
– Считается, что они так себя назвали – «люди хана», когда присягнули нашему руководству.
– Чушь, – с отвращением сказал Кузнецов.
– Шучу, – признался я. – «Хантэ» по-ихнему «человек» просто. Но осадочек-то остается, а? Тем более что «человек» по-хантыйски все-таки «хум», а люди – «ях».
Эту реплику высокое собрание предпочло проигнорировать, взявшись за существо вопроса. Финишный бантик на коротком споре завязал Валенчук – сперва нерешительно, но наполняясь уверенностью по ходу:
– Ну, во-первых, ханты все-таки слишком локальное явление – а мы же претендуем... Во-вторых, «Hunter» уже был, так? А самое главное – как-то странно вообще живым народом машину называть. Это как пишмашинка «Русский» – не поймешь, то ли смеяться, то ли плакать.
Все замолчали – наверное, пытаясь понять, смеяться или плакать. Когда пауза непродуктивно затянулась, я сказал:
– В развитие «ханта» идиотское, как всегда, предложение, но критериям соответствует.
– Так-так, – подбодрил Рычев.
– «Кипчак», – сказал я.
–
– Что я и... – согласился я, но Рычев спросил:
– А критерии какие?
– Ну, во-первых, кипчаков больше нет, хотя потомков куча – Риф, помаши ручкой. Во-вторых, они от Алтая до Дуная рулили – так что не локальное явление.
– А монголы вообще... – начал Кузнецов, но я успел сказать:
– А вообще «кипчак» – это «союз».
– В смысле?
– В прямом. Перевод такой. «Qipcaq» – «союз, объединение», от глагола «qip» – «соединять».
– Блин, – сказал Бравин, а Кузнецов на автомате брякнул:
– Чушь, – и почти сразу добавил: – Хотя...
И застрял глазами в заоконном Вахе.
– Мне нравится, – сказал Рычев.
– Мне очень нравится, – добавил Валенчук.
Шагалов брюзгливо перечислил:
– «Чероки». «Туарег». «Кашкай». Согласен.
А я вполголоса напомнил:
– Кто бы «против».
3
Поднявший меч на наш союз
достоин будет худшей кары.
Клим еще раз ткнул в столбик браслетом и тихо зарычал, потому что столбик не отозвался совсем никак. Клим отступил на шаг, внимательно осмотрел столбик со всех сторон, вертанул браслет по запястью, сказал несколько слов и снова ткнул «таблеткой» в сенсор. Экранчик на столбе зиял квадратом Малевича.
Клим пнул в основание столбика и приготовился долбануть повыше, когда сзади сказали:
– С ним не так надо. Давайте покажу.
Клим оглянулся. Показательно выступить собиралась та страшненькая рыженькая с участка сортировки – теперь она была в цветастом платьице. А в спецовочный период как раз она звонче всех хихикала над попыткой Клима в один прием отвезти в кладовку инструмент всей бригады, вернее, над закономерным итогом попытки. Впрочем, рыженькая первая и бросилась собирать брызнувшие по сторонам керны и насадки. Поэтому Клим решил отодвинуть в сторонку гордость, неприязнь к рыжим вообще и страшненьким в частности, отодвинулся сам и жестом пригласил сортировщицу к столбу.
Она принялась наглядно объяснять:
– Касаться не надо, понимаете? Просто коротко провести сверху вниз – ну, как в магазине сканер работает, видели ведь?
Она улыбчиво оглянулась на Клима, и он вспомнил, что здесь принято улыбаться в ответ и вообще играть в школу дебилов на прогулке, сделал губы бантиком – Лариска считала такую гримасу смущенной улыбкой, а когда Клим смеялся по-честному, говорила: «Опять ты людей пугаешь». Сработало: рыженькая совсем засияла и сказала:
– Ну вот, видите, вызов принят. Осталось немножко подождать.