Ссылка
Шрифт:
– Позвонила мне Анна Уварова почти под утро, но еще не рассвело – томно заговорила Лидия – Попросила подменить. Зачем не сказала. Я пошла к конторе, а там Силин – комендант у дверей стоит. Он меня увидел и за угол завернул. Я постучалась, мне открыла Аня. Она была уже одета. Я ее спросила, что случилось, но она мне толком ничего не ответила. Говорила, что вроде как «морды» на озере прибрать надо. Я в окошко увидела, как они с Силиным пошли в сторону берега. Вот и все, что я знаю.
– И давно у них связь? – спросил Гурьев,
– Не знаю. Они же, видимо, скрывали свой роман. Силину-то было, пожалуй, неудобно выставлять на показ это. Все-таки Анна была ссыльной, а он, как-никак комендант. Не дурак он, своего начальства побаивался. Хотя в поселке люди-то догадывались. А что? Мужичок он видный, при должности, может и я бы не устояла, да свой вот глаз не спускает – игриво закончила Лидия.
Она опознала платок Анны, выловленный в полое. В чем был одет Силин, она не заметила, было темно.
Закончив допрос, следователь протянул ей протокол на подпись. Лидия медленно поднялась, взяла ручку, обмакнула перо в чернильницу и дугой наклонилась к столу. Ее полные груди чуть не касались листка бумаги. У следователя пересохло в горле.
– Идите – перейдя на «Вы», охрипшим голосом проговорил он – Если понадобиться я еще вас вызову.
Лида направилась к дверям, покачивая бедрами. «Ну, хрен мордатый, будем считать, что ты поверил мне и что мы тут все греховодницы» – Зло думала она, выходя в дверь и оглянувшись на Гурьева лукаво улыбаясь:
– До свиданьица пока. Надо будет вызывайте.
Гурьев масляными глазками проводил Лидию. «А что, и я бы с этой на заимку прогулялся». Но тут же встряхнув головой, прогнал от себя крамольные мысли. «Вот Силин догулялся. Если бы не утонул и его связь с ссыльной открылась, не видать ему не партбилета, ни должности. Вот уж свяжешься с этими бабами, все потерять можешь».
В приемной Лидия взглянула на мужиков, подошла к Уварову, провела рукой по его щеке и, ничего не сказав, круто повернулась и бросилась к себе на коммутатор. Савелий вышел за ней. Лидия сидела на стуле спиной к двери, плечи ее тряслись, слышались громкие всхлипывания. Она повернулась в сторону вошедшего Савелия, вытирая платком мокрое лицо. Тот подошел к ней, опустил ладони на плечи и мягко спросил:
– Лидия, что спрашивал-то?
Лида всхлипывая, понемногу успокаиваясь коротко передала Савелию весь разговор со следователем. Тот внимательно выслушал ее, уточняя кое-какие детали. Лицо его прояснилось. Он похлопал ее по плечам и сказал:
– Умница ты у нас, Лидка.
– Да, ладно – криво, сквозь слезы, улыбнулась – Что знала, то и сказала.
Но они оба поняли друг друга. Савелий пошел к выходу, но Лидия остановила его.
– У вас-то, Савелий Григорьевич – что нового?
– Ничего – приостановился Савелий – Все так же.
Как ему хотелось рассказать этой милой женщине правду, но он знал, что этого нельзя ни в коем случае. И в первую очередь для ее же спокойствия. Первая боль от потери пройдет, а как там еще обернется, никто не мог знать.
В коридоре Савелия ожидал Уваров. Он не хотел заходить к следователю, не узнав результат его разговора с Лидией. На его лице читалась тревога. Савелий ободряюще улыбнулся Уварову и подтолкнул к приемной.
– Пошли. Все в порядке.
Напряжение спало. Уваров тихо вздохнул. Оба настроились на разговор со следователем.
Первым вызвали Савелия. Он степенно прошел в кабинет, основательно уселся на скрипучий стул, положил тяжелые руки на колени и выжидательно посмотрел на следователя.
Гурьев завистливо оглядел внушительную фигуру свидетеля, подтянул свой живот, выпрямился за столом сколько мог и прокашлявшись стал задавать Савелию вопросы, стараясь придать своему голосу басовые нотки.
Савелий отвечал обстоятельно и подробно. Как они с Худякиным собрались посмотреть «морды», как увидели полынью, как выловили телогрейку и платок.
– А как подошли к заимке – заканчивал свой рассказ Савелий – Я увидел, что дверь подперта колом и значит никто туда не заходил. Остались значит в полынье. Лед-то там гнилой к весне. Местные знают, а эти, кто знал, что туда побегут по делу молодому.
Перо следователя быстро бегало по бумаге, мясистые губы шевелились вслед ручке. Нос пошмыгивал. «Простудился видать, бедолага» – усмехнулся Савелий.
Гурьев наконец закончил писать. Допрос Лукашенко ничего нового ему не дал. Картина была ясной. Силин спутался с шалавой и поплатился за свою неразборчивость. Да и раньше у него грешки были. В личном деле коменданта все указано. Следователь ознакомился с ним перед тем, как добираться сюда. Гурьев дал Савелию протокол для подписи и осторожно поинтересовался:
– А собственно вам зачем понадобилась брать на постой Уваровых? Как никак вы рабочий человек, а они ссыльные, подкулачники, политически чужой вам элемент.
– Как зачем? – лукаво удивился Савелий, округлив глаза – Деньги нужны, да и фельдшер на дому не худо. За нами стариками приглаз нужен. Да и девка молодая, когда что поможет, постирает. Выгодное дело. Как же без выгоды-то?
Гурьев усмехнулся «Да, пожалуй за тобой присмотр нужен…но только не доктора, а нашего ведомства». Вслух он ничего не сказал и отпустил Савелия.
Последним Гурьев вызвал Уварова. При виде интеллигентного человека с благородной осанкой, следователь поправил ворот рубашки, пригладил ладонью волосы и постарался придать себе подобающий вид.
Уваров на все вопросы отвечал односложно и спокойно. Ответы удовлетворяли следователя. На вопрос знал ли Уваров о связи дочери с комендантом, Уваров ответил, что в личные дела дочери не вмешивался. Еще раньше Гурьев ознакомился с личным делом Уварова, но все-таки спросил:
– А за что, собственно, вас сослали сюда?