Ссылка
Шрифт:
Анна, закутавшись в тулуп, думала об Алексее. Как он там? Сильно ли покалечен? Что он подумал о ней, получив фальшивую бумагу о ее замужестве? Неужели он мог поверить? На все эти вопросы, она не находила ответы и единственное, что она сейчас желала – быстрей добраться до Алексея. «Я его обязательно выхожу – шевелила одними губами Анна – Я помогу ему и все будет хорошо». Где-то в глубине души, шевелилось чувство ревности к незнакомой женщине по имени Шура, но Анна отгоняла эти мысли. Важнее было достигнуть цель и увидеть Алексея, а там все станет на свои места. И если уж Алексею будет лучше с этой Шурой, Анна
Мысли Анны прервало короткое «Тьфу, стоять». Василий остановил Резвого у небольшого стожка сена и повернулся к Липе:
– Давай-ка, девка, мы тебя спрячем. От греха подальше. Мало ли как оно будет. Народ, как ни говори, любопытный. Да и участковый у нас бывает.
Анна завернулась с головой в тулуп и легла на дно саней. Николай разворошил стожок и накрыл ее охапками зеленого, пахнущего летним лугом, сена. Сверху мужики наложили ольхового сушняка. До деревни оставалось совсем ничего и мужики минут через двадцать подъезжали к дому братьев. Василий сидел в санях, а Николай, держась за веревку, привязанную к саням, скользил сзади. Редкие встречные здоровались с братьями и не обращали внимания на груз в санях. Ничего особенного – поохотились мужики, а что бы не гнать сани пустыми, загрузили сеном и сушняком. Да и вообще кому какое дело, что они везут. Не впустую же лошадь брали. Лишь в крайней избе в окне мелькнула размытая от грязных стекол физиономия Гришки Окунева. Это был хилый мужичонка, работавший приемщиком леса в Дябринской сплавконторе. Должность никак не устраивала Окунева, зарплата скудненькая, да и почета мало. Он из кожи лез, не пропуская ни одного собрания, всегда выступал на них, стуча себя в грудь, разоблачая происки империализма и прославляя вождя мирового пролетариата. Но в партию его почему-то не принимали, что осложняло продвижение по службе. Гришка Окунев злился на весь белый свет и в своих неудачах, кого только не винил. Увидев сани с братьями Николаем и Василием. Окунев о чем-то туго размышлял пару минут, потом кинулся к печи, стащил оттуда шапку, телогрейку, оделся и быстро вышел на улицу.
Василий с Николаем во дворе дома скинули сушняк и загнали Резвого с санями по настилу прямо под крышу на повить. Здесь они скинули сено и освободили Анну.
– Не замерзла? – спросил Николай.
– Нет, тепло было – отозвалась Анна.
– Ты тут посиди немного, а я свою старуху подготовлю, да узнаю, нет ли кого в избе – сказал Василий – Николай коня распряжет.
Он с повити спустил ее в сени и через них прошел в избу. Разговор со старухой занял немного времени. Василий вернулся за Анной и провел ее в горницу. Старухой оказалась полная дородная женщина с живыми, лукавыми глазами на круглом, привлекательном лице. Было ей лет сорок пять. Она захлопотала около Анны, помогла ей раздеться:
– Василий сказывал тебя Аннушкой зовут, ну а меня теткой Настей. Сейчас я тебе на печи постелю, чайку туда подам и отдыхай пока.
– Некогда мне на печь – запротестовала Анна – Пойду я скоро. И так много времени потеряла.
– Никуда ты не пойдешь – вмешался Василий – Полезай на печь, а то неровен час, зайдет кто. Объясняй потом, откуда ты здесь взялась. Отдыхай пока. Отобедаем, а там с Николаем покумекаем, как тебя доставить до Вершины. Это дальше Белой Слуды будет. У него там теща живет. Заодно и попроведает ее.
Возразить Анне было нечего. Она благодарно взглянула на Василия:
– Спасибо, дядя Василий. Хлопот я вам доставила.
– Ладно тебе – сказал тот и повернулся к жене – На стол собирай, обедать будем. Пойду Николая кликну, а ты тут девку-то с печи не спускай. Туда ей подай. Поостеречься надо. Зачем лишние разговоры.
– Ступай, ступай – подтолкнула Анастасия мужа – немаленькая. Не поняла что ли?
Василий ушел. Хозяйка дома помогла Анне забраться на печь, подала ее одежду и задернула занавеску. Через несколько минут она поднялась к Анне и подала кружку чая:
– Пей, сердешная. Тут у меня с разными травками. Хворь как рукой снимет. А потом я тебе супу горяченького налью. Поешь и спи пока.
Анна терпеливо выпила горьковатый чай, выхлебала миску супа, растянулась на горячей постели и задремала.
Василий вернулся с Николаем и они сели за собранный хозяйкой стол. Только мужики взялись за ложки, как в сенях щелкнула щеколда, раздалось топанье ног, дверь в избу открылась и в ней появилась фигура участкового милиционера Кудрина. Хозяева и Николай застыли на своих местах.
– Здорово – поздоровался Кудрин.
– Здорово – не сразу, в разнобой ответили братья.
– Давай показывайте – потребовал участковый.
– Чего показывать-го – бледнея спросил Николай.
– Как будто не знаете – усмехнулся Кудрин – Мясо лосиное показывайте.
– Какого лося? – хором зашумели братья.
– Ты чего это надумал – подступила к участковому Анастасия, уперев руки в бок и надвигаясь на него полными грудями – Ты чего это грех на душу берешь.
– Не встревай, Настасья – рявкнул отступая Кудрин – При исполнении я, обязан проверить поступивший сигнал. Что это Николай из леса за лошадью прибегал, что на санях под сеном везли? А?
– Да, вон Василий ногу в лесу подвернул, вот и бегал я за лошадью, а сенце но пути бросили. Не пустыми же ехать-с напускным возмущением горячился Николай.
– Вот сейчас и проверим – пошел Кудрин по избе, заглядывая в ведра, под лавки.
– Ты еще на печи посмотри – усмехнулся Василий, внутренне сжавшись.
– Пошути ты у меня тут – огрызнулся участковый – Пошли давай в сени и на повити посмотрим.
– Иди Николай с ним – сказал Василий – У меня еще нога болит.
Николай вслед за милиционером вышли из избы. Слышно было, как за дверью гремели ведра, что-то стукало. Кудрин добросовестно выполнял свой долг.
Анна, затаившись на печи, слышала весь разговор и приготовилась к самому худшему.
Василий заглянул к ней на печь:
– Не спишь?
– Нет, не сплю – шепотом ответила Анна – Я только испугалась, когда вы ему на печи посоветовали посмотреть.
– Да я его еще сопляком знаю. Всю жизнь не любит, когда ему советы дают. Обязательно сделает наоборот – тихо засмеялся Василий – Если бы я ему не посоветовал, то он обязательно заглянул на печь посмотреть.
Вернулся Николай. Мужики сели продолжить прерванный обед. Анастасия, не успокаиваясь, ворчала у печи:
– И чего это леший его принес?
– Не леший, мать. А Гришка Окунь, это уж точно! Заметил я как он в окно выглядывал. Не может человек без пакости – покачал головой Василий – И когда только угомонится?