Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
Свободно вздохнули и Ворошилов с Микояном, которые тоже жили все последние годы в страшном напряжении. Особенно тяжело приходилось числившемуся у Сталина в «турецких шпионах» Микояну, дети которого были брошены в лагеря. Случилось это так. Сын наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина не пожелал расставаться с любимой им дочерью посла СССР в Мексике К.А. Уманского и убил сначала ее, а потом и себя.
Сталина мало волновала судьба какого-то сына наркома, и вывод из всей этой любовной истории он сделал весьма удивительный: откуда у кремлевских детей оружие? И не собирались ли они убить его самого?
После такого поворота дело об убийстве дочери посла получило политическую окраску, и им занялся НКГБ. Мгновенно было состряпано дело о «юношеской антисоветской организации», и чтобы другим было неповадно убивать любимых, арестовал целых двадцать восемь молодых людей, которые имели несчастье быть детьми кремлевских небожителей. Среди невинно осужденных оказались оба сына Микояна, а также дети адъютанта Ворошилова генерала Хмельницкого, племянника жены Сталина.
Через несколько лет, когда сыновья Микояна вернулись из ссылки, Сталин вдруг поинтересовался, чем они занимаются. Микоян объяснил, что старший сын учится в Военно-воздушной академии, а младший — в МГИМО.
Сталин помолчал и, недобро усмехнувшись, спросил:
— А как ты считаешь, достойны они учиться в высших учебных заведениях нашей страны?
Перепуганный насмерть Микоян так и не нашел что ответить. Но пал духом и жил в постоянном страхе ареста, вплоть до дня смерти Сталина...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Каким образом верный Клим, с которым Сталин познакомился на V съезде РСДРП, проходившем в 1907 году в Лондоне, превратился в английского шпиона, отдельная история.
После знакомства с Ворошиловым Сталин не встречался с ним до тех самых июльских дней 1918 года, когда тот привел под Царицын остатки 5-й и 8-й армий и возглавил созданную на их основе 10-ю армию. Он отличался храбростью, которой компенсировал полное отсутствие военных талантов. И тем не менее после смерти Фрунзе возглавил военное ведомство. Понимал ли Сталин, кого он ставил на один из самых ключевых постов в государстве? Скорее всего, нет. Иначе чем объяснить, что жестоко наказывавший за малейший проступок Сталин держал при себе этого весьма «дубоватого», по словам Тухачевского, человека, единственным достоинством которого было только то, что он быстро и охотно соглашался со всеми. И это при том, что сам первый маршал откровенно заявлял: «Если бы я обладал такими качествами, какие имелись у товарища Фрунзе, мне легко было бы выполнять свои партийные обязанности на той работе, которой я руковожу». А чего стоило его гордое: «Я — рабочий, слесарь по профессии, и не имею специальной военной подготовки...»
Впрочем, Сталин прекрасно знал, что в конце 1920-х — середине 1930-х годов в Наркомате обороны были собраны, возможно, самые лучшие военные кадры в мире, и, вероятно, надеялся на то, что они не дадут Ворошилову «завалить» армию. И если это так, то можно только подивиться его наивности. Каким бы слабым наркомом Ворошилов ни был, но именно он возглавлял военное ведомство со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Даже в 1938 году, когда все армии Европы были модернизированы, он продолжал утверждать, что главной силой Красной Армии является «мощная и победоносная кавалерия». Правда, вместе с тем он заявлял, что «современный фронт, насыщенный до крайности пулеметным огнем, вряд ли может быть пробит без помощи танка»!
И все же главным в назначении Ворошилова на столь ответственный и важный пост явилась его полная лояльность и преданность Сталину, под влияние которого он попал еще в далеком 1918-м. И кто знает, чем могла бы закончиться борьба с оппозициями, будь на месте Фрунзе какой-нибудь талантливый сторонник Троцкого.
С Ворошиловым же все было просто и ясно. В среде профессиональных военных не имевший военного образования слесарь всегда оставался инородным телом, что исключало какой-либо сговор между ними и обеспечивало лояльность армии. Однако способность Ворошилова «легко соглашаться» отнюдь не означала, что он был «божьим одуванчиком». Отнюдь! Как и его Хозяин, он безжалостно преследовал всех тех, кто был не согласен с ним. А согласиться с ним было весьма трудно.
И вот что писал накануне своего ареста в «Красной звезде» по поводу некоторых странных выводов Ворошилова один из известных генералов: «Нам пришлось столкнуться с теорией «особенной» маневренности Красной Армии — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения,.. а на одних лишь уроках Гражданской войны... Некоторые даже утверждали, что для подготовки атаки бойца Красной Армии можно израсходовать меньше артиллерийских снарядов, чем для подготовки атаки солдата капиталистической армии, объясняя это превосходством духа красноармейца. На самом деле эта самовлюбленность могла бы повлечь напрасные кровавые потери в боях и крупнейшие неудачи». И, надо заметить, повлекла...
Впрочем, Ворошилов не только безжалостно расправлялся с инакомыслящими, но и способствовал разжиганию шпиономании в армии и на флоте. И в том, что с «русской армией», по словам Гитлера, сказанным им накануне войны, «можно не считаться как с военной силой, ибо кровавые репрессии подорвали ее дух, превратили в инертную машину», «заслуги» Ворошилова трудно переоценить.
Первая трещина в отношении Сталина к Ворошилову наметилась в 1937 году, когда первый маршал решился заступиться за одну из своих родственниц, которой грозил арест. Разговор был долгий и, по-видимому, очень тяжелый. И все же Сталин пошел навстречу Ворошилову. О чем он думал, глядя в спину уходившему маршалу? Наверное, уже о том, что пора раз и навсегда расстаться с ним?
Судя по всему, нет. И даже после того, как Ворошилов напрочь провалил финскую кампанию и Сталин с ужасом увидел, какую армию построил ему первый маршал, он его по-настоящему не тронул. Более того, он доверил ему Северо-Западный фронт, где первый маршал в очередной раз доказал свою полную несостоятельность. И это человеку, который во время одной из ссор с вождем бросил ему в глаза: «Это ты виноват в этом, ты истребил кадры военные...»
Тем не менее Сталин дал ему еще одну возможность, послав на Волховский фронт. Как того и следовало ожидать, Ворошилов не справился и там, и вот тогда-то вождь спустил на него всех собак. Особенно отличился в нападках на первого маршала JI. Мехлис, который вспомнил все его проколы и потребовал самого жестокого наказания.
Но... что-то сдерживало вождя, и даже после того как Ворошилов чуть было не сдал Ленинград и терпел одно поражение за другим, он так и не отправил его туда, где уже пребывал весь цвет Красной Армии.
Только после войны Сталин полностью отстранил Ворошилова от военных дел, сделав его руководителем Бюро культуры при Совете министров СССР. Что выглядело еще чуднее. Ну что мог понимать необразованный и напрочь лишенный художественного вкуса человек в кинематографе и живописи! И чего стоит только одно его заявление после беседы с М. Роммом: «Чувствую, что старею и глупею»! Но даже в таком состоянии он умудрялся учить ведущих композиторов страны уму-разму.