Сталинка
Шрифт:
Тогда, в Минске ждал Иван, когда, наконец, вагон дальше погонят. Заходил в больницу, проведал. Подкормить пытался. Я, чтобы его отвадить, рассказала всю правду о себе. А он перед выпиской говорит, ты одна, я - один. Вместе легче.
Расписались мы. Пошёл он к военному коменданту, проситься, чтоб определил, хоть на какую-нибудь работу. Оказалось нельзя. Предписание у него в Сибири жить. Но помог тот комендант, пристроил нас к эшелону, который шёл в Красноярск. Так мы тут и оказались. Первое время жили у моих родственников, а теперь вот, слава Богу, свой угол.
– А фамилия русская - Соловьёв?
– Удивилась Петровна.
– Иван говорит,
– Н-да. С такими-то фамилиями поневоле в Германии русским будешь, - покачала головой Петровна.
– Значит, назад в Россию привезли и документы выдали? Это ещё ничего. А я вот слыхала, тех, кого немцы угоняли...
– в коридоре скрипнула дверь:
– Анна?
– кашлянул Иван, - Аня?!
– Иду, иду. Мы тут с Анастасией Петровной супчик сварили, - закрыла на минуту глаза, набрала в грудь воздуха, поправила волосы: - Пойду я.
Анастасия смотрела в тёмное окно и думала: "Это же надо - был у Анны ребёночек... от немца. Не решилась оставить его жить. А кто бы в такое время решился? И ребёнок рос бы на тычках, и в неё все кому ни лень пальцем показывали. Намучились бы оба. А так? Того тяжелее вышло. Ну... могла бы скрыть. Немец, нет ли, кто бы знал? Молодая, испугалась, да и отца его... больно ненавидела, - Анастасия вздохнула, покачала головой в ответ на собственные мысли, - того немца нет в живых, но ведь и её Иван по рождению немец. Вот ведь, правду говорят, от судьбы не уйдешь!" - Она ещё раз вздохнула и принялась за нескончаемые кухонные дела.
Глава 3 Строжка
Забрав кастрюльку с супом, ушла к себе в комнату Анна.
– Да что ж это такое? Как спасть, так тридцать три несчастья! То пить, то писать!
Петровна слушала, как усаживает на горшок свою дочь Александра и понимала, сейчас, как по команде, у Танюшки возникнет та же надобность. Придумала ребятня на горшках по просторному коридору кататься. Ну, куда это годиться? Горшки горшками, однако, очень Анастасии нравилось, когда в этом коридоре всей секцией диафильмы смотрели. Петро устанавливали проектор, так чтоб светил на свободную белёную стену, а Елена читала текст под каждой картинкой. Взрослые смеялись как дети, ну вот, например, девочка потеряла кошку и ей со всего двора ребятня тащит всяких разных. Вот мальчик передаёт ей очередную кошку, Елена читает: "Раша ныжая была. Нинка чуть не умерла".
Плёнки одни и те же. И все их давно знали наизусть, но всё равно, в общем коридоре в полной тишине и полумраке, будто в кинозале, жители секции смотрели с удовольствием диафильмы - детские картинки на стене. Иногда покупалась новая плёнка - и тогда внеочередной показ. Анастасия вздохнула, с укоризной посмотрела на девчонок, с нетерпением ожидающих, когда, наконец, она уйдет из коридора, чтобы приняться за покатушки, и направилась на кухню. Пристроилась возле окна рядом с Александрой.
Навалившись на широкий кухонный подоконник, судачили о том о сём, посматривая в темноту двора, где напротив окна, под фонарным столбом располагалась обитая фанерой дощатая будка, чтобы в морозные ночи сторожу было где обогреться. Ну и телефон в ней имелся. Если ночью кому приспичит скорую вызвать, то вот, единственная возможность. Сторож в этой будочке редко обитал, с осенних холодов до ранней
В этот вечер Александра и Анастасия даже удивляться стали, чего это так долго не показывается сторож? Пора бы один круг обойти и на второй заход отправится, а его все нет. И тут вдруг видят, он во френче... без берданки и тулупа семенит возле какой-то женщины.
– Александра, смотри, смотри!
– упёрлась лбом в оконное стекло Петровна. А за окном, во дворе дома сторож и его дама, о чем-то потолковав, вошли в сторожку. И в маленьком квадратном оконце затеплился слабый свет.
– И чем это они там занимаются?
– Ну... чем? Разговаривают... наверное, или может она... по телефону позвонить зашла. Поздно, почта и аптека закрыты, а больше откуда?
И тут соседки увидели, как из их подъезда выскользнула Фрося, проживающая в квартире напротив, и, осматриваясь по сторонам, перебежками, направилась к сторожке. Ей-то чего там надо?
– Глянь, Фроська-то щучкой вытянулась возле окна сторожки. Подсматривает! А наши, слышишь, хихикают и гремят? Что-то там не ладно...
Александра пожала плечами и направилась в коридор:
– Опять за своё? Симулянтки!
– донеслось оттуда.
– Покатушки устроили?!
Разобравшись с Танюшкой, Анастасия Петровна, вернулась к окну. А там... у оконца сторожки очередь образовалась!
– Надо же?! Так можно всё просидеть, - накинув старую плюшевую жакетку, Анастасия заспешила во двор.
– Бабоньки, пустите глянуть.
– В ответ приглушенно хихикнули. И тут же кто-то шёпотом приструнил:
– Тише, сторожка дощатая, стены тонкие, услышат и... конец фильма!
– Ой, бабоньки, и "конец" видать! Он встал и повернулся прямо к окошку, вино из бутылочки наливает!
– зашептала Фроська.
– Уже конец, опоздала я, что ли?
– охнула Петровна.
Приглушенный писк, перешёл в хохот и женщины бросились врассыпную.
Глава 4 Совпадение
Утро следующего дня на первый взгляд было обычным. Елена подкрасила губы, положила помаду в сумочку, что-то ещё в ней поискала, и вдруг остановилась у стола:
– Мам, прямо не знаю, говорить или не стоит?
– Ленушка, не тяни, я опаздываю, машина ждёт, - торопил Пётр.
– Мне сон приснился...
– Тьфу, а вечером рассказать нельзя?!
Но Елена, нервно разглаживая на столе скатерть, перебила его:
– Помните, когда Петя привёз меня к вам в Бийск, а сам дослуживать уехал? Помните, меня домовой душил? Мы ещё лечиться ходили к бабе Варе?
– Ну...
– Мама!?
– спешил и потому нервничал Пётр.
– Погоди, Петя! Ленушка, не тяни, говори.
– Он сегодня мне опять приснился. Тот же маленький, горбатый и лохматый старичок - не старичок, но не молод, с большущей кудрявой бородой, чёрной с проседью. Сидит в углу большой пустой комнаты и говорит мне: