Стальная метель
Шрифт:
Но себя он поймал на том, что ночами стал пристальнее прислушиваться к шорохам.
Погода держалась ровная, с лёгким морозцем, почти без ветров. Ний, конечно, не имел под рукой календаря, но счёт дней в уме вёл и знал, что уже должна бы начаться весна. На это же намекал и ставший довольно длинным день. Фриян же говорил — и Ний с ним не спорил, — что для здешних мест такое — редкость и что и под лето случаются окрест бураны, убивающие даже опытных караванщиков; но пока везло.
Ний не очень любил, когда везёт слишком
Оно и случилось.
Как раз поравнялись с каменной башней. Она была не очень высока, где-то в пять-шесть человеческих ростов. Вокруг неё винтом шли выщербленные ступени, а на самом верху имелась площадка для разжигания огня. Менелай сказал, что такие башни возводили вдоль старой караванной тропы и что Царская дорога должна проходить совсем близко, в нескольких парсунгах южнее. Вокруг, сколько мог видеть глаз, не было не то что деревца, но и куста. Так и есть, сказал Менелай, за сотни лет спалили всё, что могло гореть, — потому-то и стали мостить дорогу и ставить путевые столбы. Дорога прямее, чем тропа, оттого они не совпадают…
Пока стояли и разговаривали, появился Колобок. Он нёсся так, что за ним вихрилась снежная пыль. В паре шагов от Ния он отчаянно подпрыгнул — тот едва успел его поймать — и полез Нию за пазуху. Ний прижал его к себе; Колобок дрожал и бился.
— Что-то есть впереди, — глядя на них, медленно сказал Фриян. — Что-то есть… Поехали.
— Может, обойдём? — предложил Менелай.
— Был бы обход, Колобок бы нас по нему и повёл, — сказал Ний. — Не лучше ли переждать?
Фриян долго смотрел вдаль.
— А что говорит твоя дальнозоркая шапка? — спросил он Ния, не оборачиваясь.
— Ничего не вижу, — сказал Ний. — Степь. Слева, похоже, овраг. Совершенно пусто.
— Что-то здесь страшное творилось, — сказал молчавший доселе колдун Пуня, — а сейчас вроде как ничего нет. Вроде как ушло оно отсюда… так мне чуется…
— Тогда вперёд, — сказал Фриян. — Разберёмся…
Они тронулись медленно и осмотрительно, временами останавливались, вслушивались. Ничего не шевелилось в этом белом безмолвии…
След Колобка тянулся прямой и ровный — туда и обратно. Только там, где начинался овраг, он запетлял. Дальше Колобок не пошёл, а бросился назад.
— Я посмотрю, — сказал Равжа и повернул к оврагу. — Ждите здесь.
Фриян хотел что-то сказать, но промолчал, только усмехнулся в отросшую бороду.
Равжа доехал до оврага, постоял, проехал немного вдоль него, потом поворотил обратно. Он странно горбился — будто вёз тяжеленный мешок за плечами.
Когда, подъехав, он поднял голову, Ний вспомнил забытое, откуда-то из прежней жизни, выражение: «перевёрнутое лицо».
— Что там? — спросил Фриян.
— Там… господин… — похоже, Равжа забыл, как обращаться к начальнику. — Там мёртвые. Весь овраг полон мёртвыми.
В парсунге от страшного оврага обнаружилось и поле сражения, припорошённое снегом. Много убитых осталось здесь, ещё больше лошадей, сколько-то верблюдов. Валялись щиты и копья, разбитые колесницы, станины непонятных орудий. Рядом со станинами Фриян постоял в задумчивости, ничего не сказал, поехал дальше. Всё это расстилалось и вправо, и влево, и вперёд — насколько видел глаз. Ничего нельзя было понять о ходе сражения: кто где стоял, откуда шёл враг…
Потом нашли большой алый растерзанный, растоптанный шатёр — и рядом с ним знамя.
Фриян спешился, знамя поднял — бережно, как раненого. Долго на него смотрел. Огляделся — будто только сейчас очнулся и увидел окружающее.
— Это Саручан, — сказал он. — Младший сын царя…
И снова стал озираться, будто надеялся найти его — ещё живого.
— Забирайте знамя, диперан, — сказал Ний. — Нам надо убираться отсюда. Что-то мне тревожно.
— Уходить надобно, — поддержал его колдун. — Лошадки наши сильно испуганные. Как будто волков чуют.
Какое-то время Фриян стоял неподвижно, потом аккуратно отрезал полотнище от древка, свернул его и сунул за пазуху.
— Теперь нам тем более надо попасть в Цареград, — сказал он. — Как можно скорее.
— Нам бы выйти на дорогу, — сказал Ний. — Там хоть что-то поймём. Может быть…
Через час они вышли на дорогу, обозначенную каменными столбами. Сама дорога не была видна под снегом — разве что сильно присматриваться. По ней уже давно никто не ездил…
К сумеркам доехали до большого, дворов в сто, длинного придорожного села и постоялого двора при нём. Местами над крышами домов поднимались дымки от печей, доносился собачий лай. Люди там были…
— А не объехать ли нам кругом? — задумчиво сказал колдун. — Что-то неладное там… ну, или горе большое. Вот не могу сказать, не различаются они у меня…
— Прямо, — сказал Фриян. — Равжа, езжай первым, если что плохое — успей просигналить.
— Понял, начальник, — кивнул Равжа, проверил лук — не отсырела ли тетива, потрогал стрелы. Извлёк до половины и снова вернул в ножны кривой персидский шамшир — давний свой трофей и тайную гордость. Тронул коленями лошадиные бока и быстрой рысцой направился к селу.
Ний смотрел, как он приближается к строениям, останавливается, стоит долго, скрывается за домами… через дюжину лепт появляется снова, призывно машет рукой.
— Всё нормально с ним? — спросил напряжённо Фриян.
— Да, — сказал Ний. — Похоже, что с ним всё нормально. Как с остальным… скоро узнаем.
В каждом доме плакали по покойнику, а где и по двум. Непонятно чей летучий отряд пронёсся по селу; рубили мечами и пускали стрелы. Но укрывшихся и спрятавшихся не выискивали — как налетели, так и исчезли. Никто не мог сказать, чьи это были воины…