Стальное зеркало
Шрифт:
Кажется, насажал ошибок во фразе, согласовывая между собой ее части. Или это уже мнительность одолела? Черт же разберет… по лицу собеседника об этом догадаться невозможно, и перейти на другой язык он не предлагает. Вежлив.
— Вполне обоснованная осмотрительность. Мы не имеем общих дел с Альбой, но знаем, что альбийская королева — мудрая и рачительная правительница, заботящаяся о благополучии державы. Монарх, ставящий, как ему и подобает, интересы своей страны на первое место, обречен на некоторое недоверие со стороны соседей.
Если перевести это с латыни на аурелианский, а потом с дипломатического
— Однако, королевский совет сошелся на том, что нарушение договора обойдется Альбе слишком дорого, а то, что рачительная и мудрая правительница способна сделать в его рамках… мы переживем.
— Я нахожу подобную политику взаимного доверия новой и весьма разумной. У нас многие предпочитают искать гарантий как во времена Аттилы.
Если учитывать, что ближайшая кровная родня альбийской ведьмы — каледонский королевский дом, и что родню эту она мечтает увидеть под землей уже лет этак двадцать, выбор у нас невелик.
— В нашем случае это было бы не только неразумно, но и невозможно, у королевы нет достаточно близкой родни, чьи неприятности не доставили бы ей удовольствия. Впрочем, и в случаях менее запутанных добра от таких гарантий не бывает. Кому как вам не знать. Это же вашего брата пытался взять в заложники покойный король Людовик. Меня там не было, но говорят, шум стоял на тридцать лиг вокруг.
Герцог Беневентский отводит взгляд в сторону, кажется, все-таки приглядывает за невестой. С невестой все в порядке, она с удовольствием болтает с высоким толедцем из свиты, а рыженькая дама заразительно хохочет.
Когда двигаешься, меняется ракурс, а с ним — увиденное. И меняешься ты. Отделяешься от себя-мгновение-назад. Так удобнее проверять принятое решение. Самый простой способ избежать ошибки.
Едва не согласился с коннетаблем. Едва не сказал неправду. Пусть бы это был Хуан. Пусть бы он хоть раз сделал что-то не правильно, нет, но хотя бы весело, красиво, точно, смешно. Правильно… правильно было бы оставить Людовика в его королевском шатре со второй улыбкой от уха до уха. Но дорого. Невозможно дорого, недопустимо. Армия без головы много хуже армии даже с такой головой. На этом сошлись все — и отец, и Гай, и он сам. Не ошиблись.
Хуан не смог бы — весело. Ему не повезло с именем, слишком много вариантов, вот он и не выбрал, чем быть. Это Чезаре хорошо — у него только Гай.
Он едва не солгал, но вовремя повернул голову. Здесь — нельзя. Коннетаблю — нельзя. Де ла Валле в той кампании не участвовал, но ему есть кого спросить. Он очень легко может узнать, как все было на самом деле.
«Честность — лучшая политика» — фыркает Гай.
Особенно, когда ложь невыгодна.
Обратное медленное движение головы,
— Вынужден признаться, что мой покойный брат не повинен в этом бесчестном деянии, — улыбается посол Корво. В янтарных тигриных глазах не блики от свеч — несказанное счастье, через край того счастья… Да. Открыл сказочный герой ларчик, а там не золото и не серебро, а зверь-дракон о шестнадцати головах — и все улыбаются.
— Вы хотите сказать, что мой покойный сюзерен еще и не отличил старшего брата от младшего?
Свечка вспыхнула напоследок — и погасла. Маска из гладкой липы возвращается на место — коннетабль и моргнуть не успел.
— Подобное недоразумение случалось не только с покойным королем.
Наверное. Наверное, если все, что я слышал о старшем брате — правда. Но запирать ящик на ключ поздно. Я уже все видел. Я это выражение знаю, встречал. У половины городских котов, у собственного сына, да и самому на лице носить доводилось. Называется «нашкодил — и рад».
— Ну что ж, тогда вы тем более вправе судить о разумности этой практики.
— И нахожу ее неразумной в большей части случаев. Угрозы уместны лишь там, где нет никакой возможности договориться.
— И действуют лишь короткое время.
— Вы совершенно правы, — любезно двигает губами посол… теперь Пьер не ошибется и в потемках, где у Корво настоящая улыбка, а где ее подобие для вежливости. — Простите, я должен позаботиться о своей даме.
Поскольку толедец ведет рыжую южанку танцевать.
Боюсь, что это дама о нем позаботится. И будет заботиться всю оставшуюся жизнь. До чего же неудобно все вышло.
Агапито Герарди пьет кофе в обществе сэра Николаса Трогмортона, альбийского посланника, кардинала делла Ровере и дядюшки маршала Валуа-Ангулема… Мигель опять забыл, чему именно хворый дядюшка приходится епископом. Хорошо Агапито, устроился в углу, из которого все видно, неподалеку от короля с королевой, перед ним целый стол сладостей — и можно даже делла Ровере с его проповедями о благе Церкви, о необходимости бороться с ересями и нести свет просвещения язычникам Африки потерпеть. Все видно, многое слышно, любезные спутники новостями поделятся, и никакой Карлотты Лезиньян…
Хм, смотри-ка, коннетабль мимо Герарди просто плечом вперед прошел, обходя. Видно, тоже с церемониймейстером поговорил и теперь в голове родословную секретаря с его занятием никак поженить не может. Ну не Цезарь господин Герарди и лучше сотым в Риме будет, чем первым в родной Амелии, а папский легат и доверенное лицо — это не сотый, это выше бери… а если еще дадут любимым делом заниматься, так и хорошо. А приличия пусть пойдут и в городской канаве сами утопятся.
Де Корелла стоит с двумя дамами в полутора шагах от Его Светлости и занимает их, пока герцог беседует с коннетаблем. Наряды дам он уже разглядел раз пятнадцать, от туфелек до головных уборов — вроде и нет такой привычки, но чем еще заняться? Ивово-зеленое с бисерной вышивкой платье у Анны, узкие рукава с пышными оборками по краю. Очень красиво — тонкие запястья, изящные ладони среди этих оборок, как среди пены морской…и вокруг нежной шеи та же пена, ай, до чего хорошо.