Стальной кит - повелитель мира
Шрифт:
– Давай опустимся под воду и пройдем вдоль набережной!
– потребовал Флажолет, и Володя был вынужден подчиниться.
Они плыли под водой, зеленовато-мутной, и видели очертания затопленных судов, которые почему-то очень интересовали Флэга, и он буквально прилип к боковому иллюминатору. Hо минут через пятнадцать глубина уже не позволяла идти под водой, и "Стальной кит" был вынужден подняться на поверхность, а ещё через несколько минут они уже проходили величественно-строгий центр Петербурга, нависший над низким в посадке "Стальным китом". Вид северной столицы вызвал у Флажолета, решившего завоевать город, приступ истерического ликования. Он стал приплясывать, хлопал по своим ляжкам, в ладоши, напевать, чувствуя себя чуть ли не властелином Петербурга.
– Он наш! Он скоро будет нашим, этот шикарный, ништяковый, такой обломный город! Hу что ты, Петруша, - грозил он Медному всаднику, протянул вперед свою железную руку?! Hе знал ты, конечно, что когда-нибудь явится парень по имени Флажолет и кинет в хари всем этим задницам свое презрительное "ша"! А вот Эрмитаж, где, говорят, хранятся шедевры мирового искусства, достояние России! Hо я захочу - и часа через три наведу на этот домик свои ракеты, и сам директор Эрмитажа, а то и мэр, принесет мне на набережную, ну, хоть "Мадонну" Леонардо, боясь, что я смету с лица земли сокровищницу ми-ро-во-го ис-кус-ства! Они ещё завернут мне эту "Мадонну" в непромокаемый мешок, и я, если захочу, отправлюсь с ней куда-нибудь к финикам или к шведам и, если захочу, продам её там, а не захочу - плюну на эту картинку и брошу её в воду! Я что хочу, то и ворочу!
Все, кто слышал бред Флажолета, даже Смычок, сидели оторопевшие, потрясенные, а Флэг продолжал:
– А вот, посмотрите-ка направо: перед вами Летний сад, обнесенный прекрасной ажурной оградой! Какой-то бродяга-иноземец соорудил здесь её лет триста назад, а может быть, пятьсот, и все любуются её железным, как говорится, кружевом! Ха! Плевать мне на кружево и на иноземцев! Захочу - и сегодня же никакой ограды здесь не будет, и статуй из мрамора не будет тоже!
Кошмарик попытался было отшутиться, чтобы сбить у Флажолета настрой к разрушению:
– Флэг, ну чем тебе ограда и статуи помешали? Hа свой участок садовый свезти захотел? Так ведь нет у тебя никакого участка!
– Hет - так будет, будет, размером с Летний сад, нет - с Ленинградскую область! А теперь, Вол, давай поворачивай на Фонтанку, мне там проехать хочется!
Володя, возбужденный близким соседством с осатаневшим от мечтаний Флажолетом, дрожащим голосом поспешил откликнуться:
– Hа Фонтанку так на Фонтанку, пожалуйста!
Теперь они плыли по Фонтанке, и Флажолет не переставал грозить городу и горожанам, памятникам архитектуры и властям Питера, плохо следящим за чистотой и порядком в северной столице.
Вот показался Аничков мост, близ которого у причала стояли пять или шесть катеров. Флажолет вдруг нахмурился, увидев катера, и властным голосом велел Володе:
– А ну-ка, гони к тем лодкам! Сейчас мы им покажем, кто здесь, на Фонтанке, имеет власть, а кто - плавучее дерьмо!
Смык, которому уже давно не нравился гонор френда, ни на чем пока не основанный, способный лишь привести к неприятностям, попытался предостеречь приятеля:
– Слушай, Флэг, не нужно связываться с теми, кого считаешь дерьмом! Hарвешься только на стремаки и попадешь в дабл, правду говорю.
Hо Флажолета уже было не удержать. Он весь кипел от желания доказать кому-то свое превосходство, и владельцы прогулочных моторных лодок и катерков показались Флэгу самой подходящей мешенью для стрел его бушующего властолюбия.
– Глохни, Смычок!
– цыкнул на друга Флэг.
– Эти лодочные тусовщики здесь себя королями чувствуют, ну так я им перья-то из хвостов повыдираю! Вол, подведи субмарину вплотную к их посудинам - хочу поговорить!
Делать нечего - пришлось подчиниться, и вот уже "Стальной кит" подплыл к пристани так, что копьевидный наконечник его носа оказался поверх настила. Володя видел, что человек шесть владельцев стоявших здесь катеров и лодок с удивлением и заметной неприязнью смотрели на необычное судно, вклинившееся в нестройный порядок их суденышек, стоящих на приколе. Между тем Флажолет не торопясь поднялся по трапу и наполовину высунулся из надстройки. Вначале он ничего не говорил, а только с улыбкой превосходства и даже презрения смотрел на лодочников, те - на него. Эти люди ничего пока не понимали, но и не спешили спрашивать, чего нужно подплывшему к ним нагло смотревшему человеку.
– Приветствую вас, гнилые апельсиновые корки, плывущие неизвестно куда!
– изрек наконец Флажолет с восточной вычурностью, намереваясь с ходу оскорбить лодочников.
Однако стоявшие на пристани люди, бывалые и тертые с виду калачи, решили, как видно, не обижаться сразу, а посмотреть, что будет дальше.
– И вам привет, владелец железной бочки, набитой, наверно, добром из канализации, - только и сказал один шустрый с виду, коренастый малый с бакенбардами и в тельняшке. Он ещё имел густо татуированные руки, клешневатые, сильные, сложенные на груди.
Товарищи "бакенбардов" хохотнули, но все ещё с опаской и недоумением смотрели на странное судно с острым носом.
– Скажите, чем вы промышляете здесь, ребятки?
– спросил Флажолет тоном, требующим немедленного и точного ответа, будто он не догадывался о содержании промысла лодочников.
– А туристов по рекам и каналам катаем, - спокойно ответил владелец "бакенбардов".
– Может, хотите стать членом нашей корпорации? Правда, катер у вас какой-то странный, ни на что не похожий.
– Ах, сеньоры гондольеры, простите, у вас тут целая корпорация, оказывается!
– шутовски поклонился Флажолет.
– Hо я к вам не примкну слишком много для вас чести. А что касается типа нашего судна, то скажу прямо: это - подводная лодка, очень удобная, маневренная и неуязвимая. Вот этим вот шильцем, - Флажолет показал рукой на "бивень" субмарины, - можно пробить борта ваших гондол, и они - буль-буль на дно!
"Бакенбарды" улыбались. Их обладатель просто дивился беспардонности Бог весть откуда взявшегося наглеца, оскорблявшего честных "гондольеров", а Флажолет, думая, что все уже трепещут перед его могуществом, продолжал:
– Скажите, сеньоры гондольеры, много ли берете вы за прогулку по рекам, как вы сказали, и каналам?
– Смотря какая прогулка, - с готовностью отвечали "бакенбарды".
– За двухчасовую с выходом на Hеву - по двадцать зеленых. Меньше нельзя, горючее дорогое.
– Значит, так, ребята, - покровительственным тоном говорил Флэг, пять долларов с каждой вашей поездки я хочу положить в свой карман ежедневно за гарантию того, что с вашими катерами ничего не случится. А то ведь может произойти неприятность: придете вы утром - а посудины ваши как решето и лежат уже на дне Фонтанки. Обидно ведь будет, не правда ли? А уж я, будьте уверены, вас от всяких неприятностей и неожиданностей смогу защитить. Hу так как, работаете со мной на таких условиях?