Стальной сапог
Шрифт:
– Ой, лишенько… У боярина жена с дочерью во Пскове у родни гостят…
Марк едва смог удержать каменное выражение лица – а ведь верно! Ещё неделю назад Малюта отправил семью во Псков с многочисленной охраной и подарками для родни. Вроде и против боярин был, да разве переспоришь супругу боярскую, свет Брячиславу Веденеевну? Проще петуху яйцо снести, чем уговорить боярыню на что-то иное, чем той в голову втемяшится. Так и тут! И времена то лихие настали, и людишки воровские пуще прежнего пошаливать по лесам вокруг Нова города стали ни с того, ни с сего. На свою голову отправилась боярыня Иванова
… Но что-то же делать нужно! Не бросать же родную кровиночку на растерзание псам поганым?! Взгляд боярина упал на рослую фигуру немца-холопа, и тут же в голове завертелась шальная мысль – ведь слуга то тоже из тех же немцев! Или франков? Короче, из тех же краёв, что поганые псы тевтонские! Боярин был не дурак, и чужестранцев и прочих не новгородцев одним аршином не мерял. Знал, что и среди своих подлых людишек полно… Мгновение, и высокородный собрался, гулкий хозяйский бас разнёсся по двору, отдавая приказы:
– Егорка! Бегом на площадь, где вече будет! Всё разузнать, мне ввечору доложишь!
Парнишка подскочил с земли, словно из катапульты им выстрелили, склонился в поклоне, сжимая шапку в кулаке:
– Исполню в точности, боярин!
Но взгляд боярина ухе застыл на Марке, пронзительный, словно пытался новгородец угадать мысли холопа, поскольку по вечно неподвижно каменному лицу ничего прознать не выходило. Мрачно махнул рукой, подзывая того, и когда холоп приблизился, чуть склонив аккуратно постриженную под горшок, по русскому обычаю, голову, бросил:
– Придёшь ко мне в покои, через час…
Потому что мысль, что пришла в голову Малюты от отчаяния, обдумать нужно было в тишине и спокойствии. Тем более, что солнышко припекало совсем не так, как обычно в августе…
Проводив боярина взглядом, Марк усмехнулся про себя – похоже, что у него появится шанс стать свободным без всяких побегов и прочего…
…Войдя в светлицу, Мауберг уже привычно склонил голову в лёгком поклоне. Впрочем, боярин к нему относился, можно сказать, с уважением, благо жизнью был обязан, отчего и спускал этакую вольность. Впрочем, слав границы не переступал, всегда вёл себя ровно, лишнего не позволял. Малюта сидел к нему спиной, глядя в окно на уже садящееся солнце. Рядом на низеньком столике стоял золотой кубок с вином. По запаху понял.
– Поедешь в Псков. Вызволишь оттуда семью мою. Сумеешь – волю дам и награжу. Нет – с того света достану.
Глухо процедил сквозь зубы боярин, по-прежнему не оборачиваясь. Чуть помолчав, снова заговорил:
– Знаю, речь мою ты разумеешь. Только не говоришь. То ли брезгуешь, то ли…
Марк решился:
– Прости, боярин, не люблю коверкать язык. Знаю, неправильно говорю, вот и стараюсь
Малюта рывком развернулся к славу, подскочив с кресла:
– Вот значит как… Понятно.
После короткой паузы, вглядываясь внимательно в лицо фон Мауберга, снова спросил:
– Привезёшь мою семью?
Марк кивнул, потом повторил по-русски:
– Сделаю, боярин. Только помощь мне нужна…
– Говори.
Слав продолжил:
– Телега с конём и возница на ней. Да мне боевого коня, и доспех германский. К нему живописец требуется.
– Живописец?!
Видно, что понадобился художник, боярина удивило не на шутку. Он начал закипать:
– Что за…
Мауберг спокойно пояснил:
– Всё просто, боярин. Поеду, как рыцарь, каковым я и являюсь. Посему герб мой родовой нужно на щите изобразить. Для чего и потребен живописец.
Малюта чуть расслабился:
– Умно придумано. Умно. А не подведёшь? Доспех то иноземный стоит не мало! И конь боевой…
Марк пожал плечами:
– Не смердом же мне ехать? Кто тогда со мной разговаривать будет?
Боярин задумался, привычно поглаживая свою роскошную бороду.
– Дело говоришь. Только клятву дашь, что не сбежишь со всем добром. На святом писании.
Губы Марка дрогнули:
– Так ведь, боярин, вера у нас разная. Знаешь, что на ваших книгах клятва для нас недействительна?
А вот это была для Иванова новость! Он то считал, что разницы в книгах святых нет, просто обычай служения Христу разный, у немцев на латыни, у русских – на родной речи. И всё. А тут… Эвон как! Но кажется холоп его слово сдержит, раз такую тайну выдал. Махнул на всё рукой – будь, что будет…
– Слово дашь. Рыцарское. Что не сбежишь, пока мою семью из Пскова не привезёшь. Дашь клятву?
– Дам.
Марк был внешне спокоен, хотя в душе смеялся – знал бы боярин, что и по приказу он, барон фон Мауберг, из Новгорода не уйдёт…
Тем временем, что прошло, боярина, видимо, немного отпустило от переживаний. По крайней мере, с лица багровость ушла, да и руки трястись перестали.
– Значит, не сбежишь?
Зачем то переспросил тот, потом молча поднялся, подошёл к резному поставцу драгоценного заморского красного дерева, стоящего невесть какие деньги в Новом Граде, раскрыл, достав с груди связку на шнурке, ключом дверцу, вытащил небольшой, но увесистый мешочек, мягко звякнувший, когда его опустили на столик. Указал на него подбородком, произнёс:
– Доспех иноземный тебе сам найти не смогу. Нет у меня такого. Езжай на рынок, в торговые ряды, пригляди сам. В кисе [16] … деньги. Думаю, хватит тебе.
Марк молча принял шитый кошель, прикинул, с полсотни, не меньше, византийских золотых. Должно хватить, ещё и останется. Боярин, между тем продолжил:
– Коня я тебе дам. Ещё что потребуется?
– Меч добрый. Да его я сам закажу. Работа несложная, кузнец до утра управится.
Малюта согласно кивнул.
16
– (старослав.) – кошельке, мешочке.