Станешь моей победой
Шрифт:
Хочу как можно дольше испытывать это прекрасное чувство, о котором так много читала в книгах…
А что, если закрыть на все глаза и поддаться соблазну, стать свободной от предрассудков, мнения окружающих? Смогу ли я решиться на такой серьезный шаг?
Конечно же нет! Я слишком мнительная, чтобы отдаться этому безрассудству. По-прежнему расхожусь в сомнениях, захлебываюсь анализом происходящего. Понимаю же, что нельзя с разбегу поддаваться искушению, как бы мне этого ни хотелось.
Хороших девочек всегда привлекают плохие мальчики. Они уверенные в себе, дерзкие, решительные
— Анна, кто это был? — мама уже в третий раз залетает в комнату с этим вопросом.
— Тебе не о чем волноваться. Мы просто…
Целовались, как в последний раз. Целовались с такой страстью, будто от этого зависит наша жизнь.
— Я уже слышала про проект, — тут же обрывает меня мама, роняя голос до шепота. Но чем тише ее голос, тем сильнее она злится. — Ты в него влюблена?
Да!
Да, черт возьми, да! Влюблена!
Я влюблена в Мирона!
Но говорю совсем обратное:
— Нет, мне он не нравится. Сколько раз нужно это повторить, чтобы ты успокоилась?
Проглатывая ком в горле, чувствую, как состояние легкой эйфории быстро угасает. В груди неприятно саднит, а на глаза наворачиваются слезы. Так и хочется провалиться под землю, не видеть и не слышать ничего. Но мама продолжает загонять меня в клетку, сотканную из наложенных на мою жизнь запретов.
— Я вижу его насквозь. Он сначала запудрит тебе мозги, воспользуется твоей наивностью, а после — разобьет сердце. Или того хуже — вообще загубит твою жизнь. Он тебе не пара, поняла меня? Чтобы этот проект был первым и последним. В следующий раз пусть тебя поставят в пару с какой-нибудь девушкой!
— Тебе не о чем волноваться, — оглушенная заявлением мамы, не могу сдержать слез. — Между нами ничего нет.
— Надеюсь, мы друг друга поняли, Анна Пална. А теперь пойдем разогревать ужин. Отец скоро придет.
Поджав губы, которые все еще горели, быстро несусь мимо мамы, роняя слезы. Все ее запреты выглядят так, будто она хочет вычеркнуть из моей жизни все яркие краски, оставить только серые, унылые оттенки. Я могу испытывать радость только от новых полученных знаний ли от просмотра исторического фильма. От посещения выставок или музеев. Все остальное — несерьезно.
Ужин на удивление проходит спокойно. За столом мы не обсуждаем появление в нашем доме Мирона, наш якобы совместный проект. А точнее, мама не сказала об этом отцу, потому что после инцидента с баром папа постоянно ее критикует. Надеюсь, она почувствует, какого это — всегда недотягивать до идеального образа.
— Анна, я видела, что сегодня тебя подвез Плутос, — прерывает тишину мама. — Вы дружите?
Еда тут же застревает в горле и из меня вырывается громкий кашель.
Дружите? Да вы же сами настаивали на том, чтобы я поддерживала с ним общение! И я с трудом сдерживаюсь, когда он при
— Не знаю, как правильно ответить на твой вопрос, — пожимая плечами, готовлюсь к тому, что меня снова будут пичкать лекциями о «выгодном» знакомстве. — Мне кажется, вы…
— Может, пора переходить на новый уровень вашего общения? — тут же подхватывает разговор отец, одним взмахом руки призывая меня замолчать. Он словно ждал подходящего момента. — Анна, ты уже взрослая девушка и должна понимать, что этот брак сыграет всем нам на руку. Красивый, умный, успешный парень, из хорошей семьи… Да и Албанцев-старший на днях дал мне понять, что будет не против, если мы породнимся. Понимаешь, о чем я? — подавшись корпусом вперед, отец задерживает на мне взгляд.
Замолчите! Довольно! Хватит!
Все эти разговоры, «случайные встречи» с Плутосом, визит Албанцевых и намеки о хорошем супруге, которого оценят родители, были неспроста. Все знали, что рано или поздно встанет вопрос о моем замужестве. Вот только как я могу думать о других парнях, когда растворяюсь в поцелуях со звездным хулиганом?
Я плохая дочь?
— Анна Пална, почему ты молчишь? — продолжает напирать отец. — Предлагаю вам в субботу сходить на свидание.
Меня аж всю передернуло. Можно подумать, я здесь что-то решаю, и мое мнение может что-то изменить.
— В выходные я не могу. У нас по расписанию стоит… стоит выездная экспедиция на объекты перед практикой. К пятнице обещали предоставить необходимые документы, — говорю это, а у самой голос дрожит, по спине тоненькой струйкой бежит холодный, даже ледяной, пот.
— Хорошо. Тогда я передам Плутосу, что он может пригласить тебя куда-нибудь в начале следующей недели.
Никак не прокомментировав слова отца, благодарю маму за ужин и, убрав за собой посуду, иду в комнату. Падаю спиной на кровать, открываю в телефоне галерею и несколько минут гипнотизирую сохраненную фотографию Мирона. Правда, это не помогает мне успокоиться.
— Это не закончится ни-ког-да… — тяну обреченно и, спрятав телефон под подушкой, закрываю глаза, моментально проваливаясь в сон.
Возможно, я бы проспала до самого утра, если бы в три часа ночи меня не разбудил тихий писк мобильного.
Выныривая из-под одеяла, нащупываю телефон и резко щурюсь от яркого экранного света.
— Мирон? — удивленно озвучиваю имя входящего хриплым ото сна голосом. Но, не колеблясь, сразу отвечаю на звонок. Вдруг чего стряслось. — Алло… Мир, что-то случилось?
— Привет, сладкая Аня, — побормотал Савельев. И голос его показался мне каким-то странным. — Я соскучился по тебе, крошка. Моя охуенная принцесса…
— Ты… Ты что, пьян?
— Это неважно… Совсем неважно! — тяжело дышит в трубку Мир. — Я около твоего дома. Можешь выйти? Надо, чтобы вышла!
— Господи… Мирон… Ночь на дворе. Зачем ты пришел в такое время?
— Целоваться. Так что одевайся и бегом ко мне.
Щеки опалило жаром, а внутри все завибрировало. Как показала практика, Савельев никогда не врет и открыто говорит о своих желаниях. И если я сейчас выйду к нему, для Мирона зажжется зеленый свет.