Станешь моей победой
Шрифт:
Прижимая ладони к груди, новенькая часто хватает ртом воздух, чтобы восстановить дыхание. Взгляд мечется, пытаясь охватить все, что происходит вокруг.
— Мне нужно успокоиться… Нужно… Но… Но как… Мир… Мне страшно…
Глядя в ее стеклянные глаза, понимаю, что Аня сейчас не способна управлять собой. Она одержима страхом. А он сильнее. Могущественнее. Ей с ним в одиночку не справиться.
И я не придумал ничего лучше, как…
— Аня, малышка… Я, кажется, знаю, как нас спасти…
Обхватив бледное лицо ладонями, заглушаю Анины панические
Замираю в полете. Содрогаюсь. Загораюсь. Вспыхиваю.
Пока Аня находится в состоянии глубокого шока и оцепенения, я, блядь, чертов мазохист, топлю дальше. Всасываю верхнюю губу Тихой. Отпускаю ее. Снова втягиваю. И, с каким-то утробным рычанием врываюсь языком в рот Ани, утягивая ее на сторону греховного искушения.
Я ее целую…
Я, блядь, ее целую!
Целую!
Вкус Тихой горит на моем языке. Он воспаляет рецепторы, раздражает слизистую, проникает в кровь, навсегда отпечатываясь во мне.
Заражаюсь. Наслаждаюсь. Дурею. И не могу остановиться.
Целую, прикусываю, ласкаю. Пробую. Смакую. Кусаю. Зализываю. Снова и снова впитываю.
Отвергая внешний мир и отбрасывая мораль, просто поглощаю ее. Но мне все равно этого мало. Хочу еще… Хочу большего… Достаточно вкусить запретный плод только раз, чтобы стать зависимым. И уже не остановиться.
Усиливая напор, активнее двигаю языком. Исследую каждый дюйм, распаляю сильнее. Окутанная паникой, Аня не сразу отвечает на поцелуй, лишь сдавленно стонет мне в рот, мычит. Но когда страх отходит на второй план, я почувствовал давление на своих плечах.
Нет! Нет! Нет! Тихая не может нас остановить! Только не сейчас! Я слишком долго отказывал себе в этом наслаждении, не переступал черту. А теперь, дорвавшись, конкретно же на нее подсел.
— Мир… Мир… — разрывая поцелуй и тяжело дыша, Аня пытается отстраниться. — Что ты делаешь?
— Я просто хочу, чтобы ты полюбила высоту, — и снова набрасываюсь на новенькую, не позволяя ей полностью прийти в себя.
Но в высоте ли дело? Конечно же нет! Все дело в том, что… Я хочу всецело обладать ею.
Никогда бы не подумал, что поцелуй может приносить столько удовольствия. Но в случае с Тихой, кажется, что я и вовсе не целовался, что все, что было до нее — чухня полнейшая. Сейчас же, ощущая тепло ее губ, впитывая ее вкус, вдыхая запах желанного тела, чувствую, как мир вокруг меня исчезает, и единственное, что имеет значение — это она. Моя Аня.
— Приехали, — из водоворота страсти нас выдергивает голос оператора. — Выходим, господа.
— Давай на второй! — быстро командую, с надсадным стоном отрываясь от губ Ани.
— Какой… Какой второй круг? — шелестит Тихая, пытаясь отдышаться. Растрепанная, с затуманенным взглядом и искусанными, припухшими от поцелуев губами она возбуждает похлеще любого приворотного зелья.
— Ты еще не полюбила высоту. А я… А я не насытился тобой, — и снова нагло захватываю манящие губы в плен,
Сталкиваемся ртами снова и снова. Две секунды на новый вдох и топим дальше. Накал между нами растем, воздух искрится. Если бы не парк, клянусь, залюбил бы эту вредину, до утра не отпустил.
Она вкусная. Сладкая. Нереальная. Законно ли быть такой? Красивой, сексуальной, манящей…
Я схожу с ума. По ней. Из-за нее.
Сильнее прижимая Тихую к себе, понимаю, что сколько бы ни целовал эту принцессу, мой голод будет вечным. Но когда Аня неумело принимается отвечать на поцелуй, переплетая наши языки, а происходит это скорее инстинктивно, нежели осознанно, меня сносит штормовой волной. Через все тело шпарит ток, воспламеняя сильнее.
Теперь же, когда первый барьер снесен, можно попытаться преодолеть следующий — свидание.
Глава 17
«Она — чистое безумие!»
Мирон С.
_______________________
Я — карта.
Я — новая версия навигатора.
Возбужденный поисковик.
Почему? Да потому что на протяжении трех дней я только и делаю, что пытаюсь перехватить новенькую в стенах университета. Но у нее, по всей видимости, есть плащ-невидимка или вырыты подземные тоннели. Где бы я ни поджидал ее, сколько бы не караулил у входа в универ, ей каким-то чудесным образом удается проскочить мимо меня и остаться незамеченной.
Нет, иногда мы сталкиваемся в коридоре или столовой, но Аня делает вид, что не замечает меня. Отводит взгляд, опускает глаза или вовсе не смотрит в мою сторону. Полный игнор. Клянусь, она не ленится обходить меня даже через западное крыло. Бред полнейший!
Твою мать! Угораздило вляпаться…
Ну нельзя же всю жизнь играть в догонялки. Рано или поздно нам придется поговорить и обсудить произошедшее, потому что… Короче, так дальше продолжаться не может.
В ту ночь я до самого утра глаз не сомкнул. Да я до сих пор не могу отойти от того, что произошло на колесе обозрения! Максимально подробно воспроизводя в памяти поцелуй, чувствую, как тепло по всему телу разливается, как покалывает кончики пальцев, но особенно ярко жжет в груди.
Это было крышесносно!
Тепло мягких губ, нежные несмелые прикосновения, робкое движение языка и сдавленные, но такие сладкие стоны…
Вот только… Думал ли я, что по завершении вечера, а если быть точнее, сразу после того, как ноги коснутся земли, Тихая, влепив мне пощечину и послав к черту, просто сбежит из парка? Расчет, конечно, был совсем не на это. Но раз новенькая все еще мечется между отрицанием и непринятием, пора помочь ей перешагнуть эту ступень.
Все выходные я пытался дозвониться до Ани, но Тихая трубку так и не взяла, а все отправленные сообщения остались без ответа. И когда ее игнор стал, откровенного говоря, нереально бесить, даже подзаябывать, я изучил расписание Тихой и решил подкараулить ее около кабинета инженерной геодезии.