Становление личности. Избранные труды
Шрифт:
Изучение отдельных случаев. Наиболее очевидный метод – это исследование биографий, историй жизни или отдельных случаев. С первого взгляда он может показаться методом литературы или здравого смысла, но при использовании мер предосторожности и аналитических инструментов он может стать важным научным методом.
Тестирование на предполагаемые ЛД. Предположим, что поначалу мы смотрим на изучаемый объект с позиции здравого смысла (как и подобает здравомыслящим ученым). Затем мы предполагаем, что объект (в данном случае отдельная личность) обнаруживает определенные главные диспозиции. Далее мы, подобно любому ученому, попытаемся эмпирически проверить нашу гипотезу и, если потребуется, скорректировать ее. Этот метод предложен Ф. Г. Олпортом в следующем примере [567] .
Некий мальчик в школе отличается примерным поведением, аккуратен, исполнителен и внимателен. Но дома он шумный, неуправляемый и грубый по отношению к младшим детям. Фенотипически он демонстрирует противоположные диспозиции.
В таком случае психолог может сделать предположение: центральная диспозиция этого мальчика – страстное желание внимания. Лучше всего он достигает своей цели в школе – подчиняясь правилам, дома – не слушаясь.
Сделав это предположение, психолог может затем просчитать фактические действия мальчика в течение дня (проверенные каким-нибудь независимым наблюдателем), чтобы выяснить, сколько среди них было «функционально эквивалентных», то есть демонстрирующих явные домогательства внимания. Если доля таких действий высока, мы можем считать, что гипотеза подтверждена, а ЛД установлена.
Более широкое использование этого гипотетического метода может привести нас к фокусированию на жизни индивидов как целом.
Эмпирический анализ действий одного человека. Имея в своем распоряжении большую совокупность действий отдельного человека, мы можем различными способами провести ее содержательный анализ. Например, письмо или дневник человека содержит повторяющиеся группы мыслей. Метод научного использования таких данных показан в работе Болдуина под названием «анализ личностной структуры» [568] .
Этот исследователь проанализировал свыше сотни писем, написанных Дженни в возрасте 59–70 лет. Он задался вопросом: если Дженни упоминает об одном предмете, о чем еще она упоминает в то же самое время (в той же группе мыслей)? С помощью этого метода он нашел у Дженни несколько безошибочно определяемых центральных диспозиций. Она сильно ревновала своего сына, она проявляла паранойяльные черты в своих отношениях с женщинами, она имела выраженные эстетические интересы, и она была щепетильна в денежных делах.
Конечно, эти письма не могут полностью раскрыть структуру личности Дженни, но этот метод все же показал, что в области уникальных личностных диспозиций может быть проведено тщательное количественное исследование. Психология может заниматься отдельными случаями.
Клинический подход. Поскольку консультанты или терапевты имеют дело с индивидуальностями, они неизбежно выносят суждения, касающиеся личностных диспозиций. На протяжении процесса консультирования их волнует структура личности пациента. Конечно, они думают об общих законах, приложимых к поведению или проблеме клиента, но их внимание приковано к данному личностному паттерну.
К сожалению, до сих пор клинические психологи, психоаналитики и другие консультанты мирились с преобладанием в их теоретизировании интереса к общим законам и статистическим предсказаниям. Иногда они даже умаляют ценность исследования морфогенетических образований в индивидуальной жизни [569] .
Однако ясно, что клинический подход в принципе предоставляет завидную возможность для исследования морфогенетических диспозиций. В будущем мы можем надеяться на вдохновляющие исследования из этого источника.
Сказанного достаточно для того, чтобы подкрепить нашу точку зрения: наука может и должна заниматься отдельными личностями напрямую, а не привычным сравнением их общих черт.
Личностные диспозиции и мотивы
Теперь мы подходим к наиболее трудному для нас вопросу: какова связь между описанными нами личностными диспозициями и мотивами, рассмотренными выше (главы 9 и 10).
Во-первых, напомним читателю, что большинство теоретиков проводит четкое различие между мотивами и другими ингредиентами личности. Например, Мюррей отделяет потребности (базовые мотивы и наиболее важные ингредиенты личности) от способов удовлетворения потребностей (актонов) [570] . Аналогично фрейдисты считают инстинкты мотивационными единицами, тогда как катексис представляет объекты, к ним привязанные. Другие четко отделяют мотивы (то, почему человек действует) от установок (то, как человек действует). Мак-Клеланд считает, что личность состоит из трех типов единиц: мотивов, черт, схем . Для него черта – это просто «благоприобретенная склонность индивида реагировать так, как он более или менее успешно реагировал в прошлом в сходных ситуациях со сходной мотивацией» [571] .
У нас иной взгляд. Мы не можем поверить в то, что личность четко подразделяется на мотивы, с одной стороны, и манеры (способы достижения мотивов) – с другой. Все детерминирующие тенденции динамичны (то есть являются причиной поведения), и в этом смысле все личностные диспозиции обладают определенной мотивационной силой. Тем не менее, поспешим добавить, что существует много уровней динамизма. Например, некоторые личностные диспозиции в гораздо большей степени служат мотивами, чем другие.
Рассмотрим пример. У мистера Х есть поглощающая его страсть дать своим детям лучшее образование, чем получил он сам. У мистера Х есть также устойчивая диспозиция вежливого поведения. Теперь мы легко можем представить, как он покидает утром свой дом для того, чтобы добиваться своей цели в отношении детей. Но, конечно, он никогда не покидает свой дом только для того, чтобы быть вежливым в отношении кого-либо. Вежливость – это в большей степени стилистическая диспозиция его натуры, а служение своим детям – в большей степени мотивационная диспозиция . Тем не менее, ни одна из них не лишена некоторой динамической силы.
В этой ситуации нам хотелось бы обратиться к нейрофизиологии. Но мы до сих пор не знаем, какого рода сложная сеть (или соединение) клеток соответствует диспозиции, мы также точно не знаем, как эти сети оказывают давление на поведение. Однако мы знаем, что наш нервный механизм устроен таким образом, что более сложные и высокие уровни играют двойственную роль побудителя и ограничителя в отношении более низких и простых уровней [572] . Этот факт может помочь объяснить, как сложные диспозиции различают равноценные стимулы, приходящие из окружающей среды, и подстегивают или «открывают ворота» для равноценных реакций (при полной согласованности с диспозициями более высокого уровня).