Старая развилка
Шрифт:
— Отвечай, — довольно грубо потребовала чужачка.
Сашка покраснел. Вот свезло, так свезло! Один вопрос краше другого! И не ответить нельзя и отвечать неудобно. Но ведь не зря же он, во-первых — сын старосты, во-вторых — на своей земле. Пусть она чувствует себя здесь неловко!
Хотя открывая рот, все же покраснел аж до самых волос, да и голос против воли сам собой мямлил и бубнил невнятно.
— Ну, это… когда ребенок рождается, тряпки сжигают, отдают в дар Ладушке. Ну и…
Чужачка смотрела очень серьезно и как будто вовсе не дышала. Сашка вдруг понял, что спросила она не из праздного любопытства, что ответ для
— И еще когда девочка девушкой становиться, тоже первую кровь отдают, — на удивление твердо закончил. Подумал и добавил. — Это все.
— Все? — чужачка почти пошатнулась, оперлась рукой о тотем. Широко, на пол-лица улыбнулась, поднимая к хранителю голову. А Сашка до самых ушей наполнился осознанием собственной силы. Глупые смешки по темным углам с друзьями — одно, но вот этот разговор по-настоящему взрослый и серьезный. И он справился. Отвечал уверенно и достойно, а значит и староста будет им доволен.
— Как его зовут? — спросил девчонка, смотря снизу вверх на высеченное в дереве грубое лицо. Спросила совсем другим голосом, в котором Сашка с удивлением расслышал усталость и уважение.
— Гром.
— Гром… Как с ним говорят? Как к нему обращаются? — чужачка висела на тотеме, как на родственнике и разве что не целовала.
— Да как… — Сашка пожал плечами. — Как со всеми… Как мы с тобой. Обращаются тоже по-разному.
— А ты как ему говоришь? — не отставала девчонка.
Сашка поднял голову вверх. Суровые глаза, прикрытые густыми бровями, смотрели далеко на запад. Смотрели прямо в лицо опасности и ничуть не боялись.
— Отец… — сказал Сашка.
— Отец, — подхватила девчонка и наконец, отошла на шаг назад. До чего странная. И о чем думает, непонятно. И чего ждет, не угадать. Вот поднимает руку и прижимает к груди. Глубоко вздыхает.
— Отец… Как же я долго к тебе шла! И как же я рада, что ты есть…
Позади нестройно хмыкнули. Большинство присутствующих предпочитало говорить с хранителем без свидетелей, чтобы в душу никто не лез, потому и смущались при виде такой простоты и откровенности, почти на грани приличного.
Тут и староста подоспел. Не один, ясное дело, а в окружении трех младших кузнецов, которые выделялись среди толпы, как молодые бычки среди кучи овечек.
Чужачка тут перенесла свою светлую улыбку с тотема прямиком на пришедших, запросто определив среди них главного.
— Здравствуйте…
— И тебе здоровья, — вежливо ответил Покляк, наклонив голову. — С чем и откуда пришла к нам? С какими вестями?
Взгляда незнакомка не отвела, но глаза удивительным образом покраснели и даже немного потухли.
— Боюсь, я с плохими вестями, — негромко ответила девушка.
И Сашка, как и многие другие вокруг просто забыл вдохнуть. Потому что понял — и правда с плохими.
С какими именно, сразу узнать не удалось. Староста с помощниками и чужачкой заперся в доме, потом к ним присоединились еще трое из самых старших жителей, которые обычно принимали участие в решении самых сложных вопросов. Значит, вести были серьезные…
Разошлись они поздним вечером, а чужачка осталась ночевать в доме старосты. Сашка ужинал с ней за одним столом, но все попытки узнать, какая же причина привела ее в их деревню староста пресекал быстро и уверенно.
— Негоже за столом о делах, аппетит испортишь, — негромко говорил,
Утром она с Олегом ушли в лес. К тому времени деревню доверху наполнили слухи и домыслы. Оказалось, Петр остался вместо Кильки с ее попутчиками в качестве заложника. Ко всему прочему, у пришельцев имеется куча оружия и они даже грозили в случае, если с чужачкой что-либо случится, не ограничиться жизнью одного Петра, а прийти за жизнями остальных. Что страшного в пустых словах Сашка не знал, ну мало ли кто что болтает, но Одноухий говорил об этом настолько серьезно, что против воли становилось жутко и даже кожа мурашками шла.
Появились слухи и о разговоре, который Килька вела со старостой. По утверждениям тех, кого на самом деле и близко к дому старосты не было, чужаки пришли откуда-то с юга и по дороге встретились с какой-то жуткой напастью, которая теперь грозит их деревне. Сашка не очень верил этим слухам, но в любом случае пришельцы вызывали небывалый интерес.
Они прибыли далеко после обеда, как раз когда люди возвращаются домой с полей, так что встречали незнакомцев практически всем поселением. Конечно, кто же добровольно пропустит такое зрелище? Не так уж много нового случается, чтобы отказаться посмотреть собственными глазами явление чужаков. Вместе с Килькой их оказалось пятеро. Испуганный, будто на него сейчас набросятся и разорвут на части паренек возрастом ненамного старше самого Сашки. Симпатичная девчонка, смотрящая куда-то в сторону, словно она спит и в упор никого не видит. И двое диковатого вида молодых людей, очень друг на друга похожих. Увидев их, Сашка разочаровался, после рассказа Одноухого он ожидал увидеть похожих на кузнецов здоровяков, а не таких… хилых доходяг. Однако Олег и Петр обращались к ним подчеркнуто вежливо и уважительно, так что видимо чужаки все же чего-то стоили.
Пришельцев поселили в один из домов, которые готовили к осени. Тогда начнутся свадьбы и расселения новых семей. Дома в деревне предпочитали строить на основе старых, оставленных еще со времен войны фундаментов. Оставляли кирпичные стены первого этажа, полностью заложив окна дальней стены. Со стороны улицы к стене пристраивали хлев для скотины, чтобы зимой греть одновременно и животных. Второй этаж надстраивали из дерева.
Дом чужакам отдали лучший, стоящий недалеко от старостиного. Его уже достроили и даже частично заполнили мебелью.
Сашка вызвался помогать принимать гостей, как положено (хотя как их положено принимать помнили только по рассказам). Потому их приняли, как принимали своих, вернувшихся после долгого отсутствия — принесли еды и истопили баню.
Сашка собственноручно отхлестал веником всех троих парней и двоих после этого уговорил нырнуть в реку. Те остались довольны, по крайней мере, смеялись искренне. Третий из бани вышел только когда полностью оделся. Сашка даже заподозрил, а не измываются ли над Степаном его попутчики? Сейчас, оказавшись вблизи от братьев, он успел заново их оценить и понять, насколько обманчивым оказалось первое впечатление. Те, что издалека казались хилыми тощими котами, вблизи превратились в здоровых сильных животных, относящихся к окружающему миру с большим презрением. Некоторое время он следил. Но нет… ни одного намека на агрессию в сторону Степана со стороны братьев не было. Скорее уж совсем наоборот…